Приматываю его к палке и медленно придвигаю к огню. И вдруг
слышу:
— Не делай этого, колдун, это я напал на тебя. Моя вина, мне и
отвечать.
Смотрю на говорящего и балдею. Ну почти один в один: вон и перья
на голове, и рожа такая же наглая, вот только видно, что моложе, и
сильно моложе. Сын? А это шанс…
— Ну и что? Может ты, а может кто другой, он вождь, вот и пусть
ответит за всех. А то мало ли, может, ты его просто выгородить
хочешь? Да и сейчас-то командовал он, значит, и жарить его
надо.
— Умоляю, колдун, — умоляюще закричал парнишка, — пощади
отца.
— Отца? — делаю удивлённое лицо. — Вот оно как…
— Не слушай его, — взвыл старый ворон, — это я напал на тебя
тогда и сейчас. Ты мерзкий слизняк… — ну дальше неинтересно.
Главное, что он решил разозлить меня, чтоб я не передумал. А я-то
как раз и передумал.
Старик занял своё место в ветвях, вновь облепивших его с ног по
самый клюв, а молодой заменил его на вертеле, гордо храня молчание.
А остальные птички как разошлись… Не думал, что у пернатых такая
богатая фантазия. Хотя оскорбления были в основном птичьи, но
иногда проскакивало и кое-что стоящее — общение с людьми не прошло
даром, понахватались.
Вот только чем ближе я подносил вертел к огню, тем меньше
слышалось оскорблений, и вскоре они затихли совсем. Не понял? Что
такое? Я что, ошибся и мне придётся убить этого мальчишку только за
то, что он любит отца? Но вот неожиданно со всех сторон на меня
посыпались мольбы о пощаде и предложения убить их… от каждого. Но
отпустить Белоголовых.
Да что с ними происходит? Они точно радиоактивное зерно клюют,
не похоже это на ворон. Пришлось гаркнуть:
— Да мне что тут, до утра вас жарить? Нужны вы мне как птице
плавники, — как завернул, а? — А будете гундеть, обоих
прикончу.
Притихли. И вот когда, казалось бы, уже начали потрескивать
пёрышки у моей жертвы, и я, увы, приготовился сдаться и отпустить
парня. (Ну не могу я. Ошибся. Решил, что самый умный и всё
получится. Ан нет. Надо было просто грохнуть Белоголового и не
заморачиваться). Свершилось. Подал голос вожак:
— Пощади сына, господин, и я буду служить тебе до самой
смерти.
— Зачем ты мне нужен, — изображаю удивление, хотя внутри всё
ликует. — Что я буду с тобой делать? Нет, будь ты вОроном, оно
понятно. А так, засмеют же! Будут пальцем тыкать и говорить,
смотрите, он приручил ворону. На большее-то силёнок нет. Нет, нет,
не надо мне такого позора. Я ещё понимаю, если бы вы всей стаей мне
служили, тогда да, это уже серьёзно, — и решил немного потешить их
самолюбие: — Тем более, что вы не очень-то похожи на обычных, вон
вы какие большие.