– Брод через Ясну впереди! – крикнул едущий первым Ирпень, приподнявшись в седле. – Там поляна рядом, а за рекой почти сразу болота начинаются, дальше ночевать будет негде.
– Ночуем на этом берегу, – решил за всех Желан, затем стегнул со всей мочи кобылу ивовым прутом по крупу, та взвизгнула и рванула вперед. Остальные гридни посторонились, давая ему дорогу.
Овсень оглянулся в последний раз – и замер, раскрыв рот.
Ведьмина ученица, про которую парни по дороге обмолвились, будто негодящая она для ремесла оказалась, вот и избавилась от нее хозяйка, смотрела Желану вслед пронзительными холодными глазами. И на мгновение отроку показалось, что видит он застывшее озеро, навеки завороженное богом Карачуном.
А затем синий лед треснул и полыхнуло из-под него огнем, да таким, что у Овсеня опалило щеки и уши. Мальчишка охнул и судорожно схватился за лицо, пытаясь прикрыться от чужого колдовства.
Дружинники оглянулись на него с удивлением, а второй отрок, вихрастый Тополь, еще и посмотрел, как на недоумка. И пальцем себя по лбу постучал обидно.
Овсень ехал вперед, ни живой, ни мертвый от ужаса. И лишь когда деревья впереди расступились и показалась укутанная пушистым мятликом поляна, а следом высокий берег реки, весь поросший рогозом да камышом, он выдохнул, остановил коня и снова обернулся.
Ведьмина ученица первой выпрыгнула из телеги и теперь помогала спускаться остальным. На краткий миг она тоже обернулась, посмотрела на Овсеня и улыбнулась, приветливо и открыто. Никакого льда в ее глазах не было и в помине.
Отрок быстро кивнул ей в ответ и отправился привязывать коня к ближайшим деревьям. Но зайдя за кусты, росшие у кромки леса, не удержался и показал в сторону поляны кукиш.
**
К вечеру, когда солнце позолотило макушки самых высоких сосен, на поляне загорелся костер и уютно запахло кашей. Лес вокруг после вчерашней непогоды оказался сырым, и Овсень успел устать, бродя по округе в поисках сухостоя. Повезло – в густом ельнике нашел ствол старого, давно поваленного дерева. Правда, пришлось битых полчаса волочь его по пням и корягам к месту отдыха.
Дружинники тем временем успели поставить шатер для «змеевых невест», как они сами меж собой называли несчастных девчонок, а Тополь накормил лошадей и теперь стоял у костра, отдыхая от вездесущих слепней да комаров.