Часто в критические моменты мы совершаем действия, которые кажутся нам на первый взгляд совершенно бессмысленными. Ну подумайте сами. Вместо того чтобы дать деру, я сворачивал кольцами стропу и тупо смотрел в темноту. Мне кажется, эти действия – как я назвал бы их в инструкции, действия последнего часа – нередко продиктованы инстинктом самосохранения. Ты можешь ни черта не понимать, не знать даже, зачем это делаешь. Возможно, такие невнятные манипуляции и хаотичны, и тщетны. Насилуешь стропу, глаза открываешь шире, глотку делаешь у́же, пригибаешься… Природа тебе все разъяснит потом, когда уцелеешь.
Ведь она, эта самая стропа, оказалась тем тонким волоском, на котором висела моя жизнь!
Воцарилась тишина. После вопля безобразной твари, отступившей в гущу листвы, и отскока второго гастронома не раздалось больше ни звука. Этот зверь, припавший к мостику прямо передо мной, выглядел не слегка, а основательно обескураженным. Я догадался, что не осчастливил его, хотя и хорошо питался на корабле, нагуляв пару лишних фунтов живого веса. Но не потому, что убрался к своей стропе.
Дело было в том, что он вообще не гнался за мной, а сам шел в добычу отступившей твари. И сам прятался. То есть и не гастрономом являлся, а ужином. Ну бедный инвалид.
В тусклом свете венерианской ночи передо мной объявилось существо, которое можно увидеть только в кошмаре. Ростом не так велико, как я думал – со взрослую пуму, – оно опиралось на четыре конечности. Это позволяло предположить, что передо мной обитатель деревьев. Передние лапы немного длиннее задних, в точности как у гиены. Но на этом сходство заканчивалось. Вдоль тела, покрытого грязным мехом, шли полосы красного с желтым цветов, это знакомо по Индии, видели. Но чудовищная голова не напоминала ни одного земного животного. Ушей видно не было вовсе, а вот на низком лбу, вероятно заменяя анализирующее устройство, на толстом щупальце болтался единственный глаз, большой и круглый, как мячик для тенниса.
Мама моя дорогая, это же сущий кошмар! Могучие челюсти вооружены длинными клыками, с обеих сторон шеи выступают мощные клешни. Нет, мне никогда не доводилось видеть существо, так хорошо приспособленное для нападения, как этот зверь другого мира. Такими мощными клешнями, напоминающими крабовые, он легко мог отправить в свою жуткую пасть противника куда более серьезного, чем человек.