– Вы были очень добры ко мне, ребята, спасибо вам за эти чудесные дни, – сказал я. – Но для меня свобода превыше всего. Я устал быть гостем с дерева. Уже объяснял вам, что попал сюда совершенно случайно. Но раз уж так вышло, мне хотелось бы, чтобы ко мне относились не хуже, чем относились бы к вам, будь вы моим гостем на Земле.
– И как бы выглядело это? – поинтересовался он.
– Право на жизнь, на свободу – главное, что нужно для счастья.
Я решил не упоминать о том обстоятельстве, что ему пришлось бы запариться, посещая череду бесконечных обедов в торговых палатах, всевозможных ланчей, торжественных парадов. Что он не успевал бы просыхать, принимая символические ключи от разных городов, проводя пресс-конференции, позируя перед фотокорреспондентами и кинохроникерами. Я человек гуманный. Не назвал той цены, которую платишь за популярность, а в ее рамках – за право на жизнь, свободу и стремление к счастью.
– Ты говоришь так, будто ты и в самом деле тут пленник! – воскликнул Данус.
– Пленник и есть, и тебе это известно не хуже других. Кто ж еще!
Он пожал плечами.
– Жаль, что ты себя так настроил, Карсон.
– Я должен что-то делать. Я не могу вот так болтаться тут… Извини, ни на этом дереве, ни на другом. Нет, пойми правильно, все это очень мило. Но я хочу к чему-нибудь руки приложить. Сколько вообще это будет продолжаться? – настаивал я.
– Джонг есть джонг, он позовет тебя, как только сочтет нужным, – сказал Данус в ответ. – Там все и определится. А сейчас давай не будем портить настроение друг другу.
– Олл райт. Передай тем не менее Минтэпу, что я не могу злоупотреблять его гостеприимством. Если он не вызовет меня к себе в скором времени и не займет мои руки, то я уже сам займу свои ноги… В смысле, мне придется покинуть вас… как-нибудь… под вечерок…
– Не надо этого делать, – предостерег меня Данус.
– Почему?
– Ты не отойдешь и на десять шагов от этой комнаты, как умрешь, – серьезно ответил он.
– От чего?
– У дверей стоят часовые, и у них есть королевский приказ, – объяснил он.
– И после этого вы утверждаете, будто я не пленник? – произнес я с горькой усмешкой.
– Я не хотел говорить тебе об этом, но ты меня вынудил. А так бы ты ни о чем и не догадывался.
Вот так! Значит, под здешней бархатной перчаткой скрывался железный кулак. И они пеняли Тору с его нравами! Мама дорогая. Я уж было решил: вот, нашел совершенное общество. Недалекое, правда, в смысле технического оснащения и сортности древостоя, но с благими намерениями. Теперь положение у меня оказалось незавидным. Даже если бы я и улизнул, идти мне было некуда.