Дверь в бейс мидраш отворилась вскоре после полуночи. Вошел улыбающийся Самуил, а за ним, закутанная в темный платок так, что видны были только глаза, – девушка.
«Ох, я так и знал! – ударило сердце Зямы. – Дурнушка, оттого и лицо прячет. Ох-ох-ох…»
– Простите, у вас не найдется горячего чаю? – вместо приветствия произнесла девушка. – Я так озябла, на улице настоящий колотун!
Голос у нее были низкий, чуть хрипловатый, видимо с мороза, и очень волнующий. Зяма никогда еще не слышал таких интонаций, от них его сердце затрепетало, как птица в силке птицелова, и сделало несколько лишних ударов.
– Да-да, есть, печку сегодня топили!
Он засуетился, налил вторую кружку для Самуила, одобрительно поглядывавшего на его сбивчивые движения, поставил на стол и сделал приглашающий жест. Кроме чая у Зямы ничего не было, он долго думал, какое угощение принести, и в конце концов решил обойтись без него. Ну не предлагать же девушке похрустеть луковицей или испачкать пальцы об остатки выпрошенного у матери кугла!
Та благодарно кивнула, села на скамью, приподняла платок, занесла под него кружку и принялась пить.
«О Боже, – содрогнулся Зяма, – почему она так явно прячет лицо? Неужели кожная болезнь? Вот этого я не смогу вынести!»
Девушка допила чай, вернула кружку на стол и, словно отвечая на мысли Зямы, двумя плавными движениями сняла платок. Тот глянул и обомлел. Такой красавицы ему еще не доводилось встречать!
Огромные миндалевидные глаза, черные, как ночь за окном, алые губы, высокий чистый лоб, румяные щеки, соболиные брови, смуглая, покрытая персиковым пушком кожа, рыжие, как у отца, сияющие волосы. Но главным, самым главным было то, что во всех этих чертах, красивых по отдельности, существовала какая-то изумительная пропорциональность и согласие, гармония красоты, от которой у Зямы перехватило дыхание.
– Мою дочь зовут Михаль, – произнес Самуил. – Я ей про тебя уже все рассказал, а вот тебе про нее скажу лишь два слова. Она скромна, словно праматерь Сара, а умна и начитанна, точно Брурия, жена ребе Меира Чудотворца. Если тебе захочется обсудить сложный вопрос из Талмуда, не нужно искать раввина, можешь смело обращаться к жене.
– Отец, отец, – возразила Михаль, – мы с Залманом еще ничего не решили.
От ее «мы» у Зямы по спине побежали мурашки. Неужели эта неземная красавица, с которой можно обсуждать Талмуд, станет спать с ним в одной постели, готовить для него еду, рожать и воспитывать детей?!