Ну по крайней мере я так думаю. В последнее время мне кажется, что Сэм никого и ничего не любит, кроме своего телефона.
Она пожимает плечами.
– Я просто хочу сказать, что жить здесь без друзей, только с мамой и бабушкой… Это чересчур.
– И с сестрой, – говорю я так тихо, что едва слышу собственный голос. Тихо, как тихая азиатская девушка. – Я тоже здесь.
Я вижу, что Сэм готова вспылить. Но мои слова останавливают ее, напряжение уходит.
– Да.
Всего одно маленькое слово, она произносит его мягко, и мое сердце раскрывается, переполняется теплом, которое разливается по всему телу, от кончиков ног до кончиков пальцев на руках.
– Да, – вторю я. И уже почти готова рассказать ей о тигре, который мне то ли приснился, то ли привиделся.
В это мгновение внизу распахивается входная дверь. Бабушка вернулась.
Хальмони шумно отворяет дверь: «Здравствуйте, мои девочки! Мои девочки приехали проведать меня!»
Ее голос разносится по всему дому и долетает до нашей спальни, и я с грохотом бегу вниз по старой лестнице к ней навстречу.
Бабушка тоньше, чем была, когда я видела ее в последний раз. Ее пестрая шелковая туника и белые штаны висят на ней свободнее, чем обычно. Ее кулон с жемчужиной лежит в U-образной ямке между ключицами глубже, чем раньше.
Но выглядит она, как всегда, эффектно: ярко-красные губы, черные как смоль завитые волосы. Она несет четыре больших пакета, доверху набитых продуктами.
Мама в бабушкиной пижаме уже ворчит у двери:
– Почему тебя не было дома? Почему ты не брала трубку? Помнишь, я сказала тебе, что мы будем к шести? Мы торчали под дверью! И зачем ты накупила столько еды? Слишком много еды!
Бабушка смеется.
– Ой, дочка, какая ты любопытная! – говорит она, вручая маме сумки с продуктами и свою сумочку, поддельный Louis Vuitton, словно мама ее дворецкий.
Мама хмурится, но прежде, чем успевает возразить, бабушка замечает меня и раскрывает объятия.
– Лили Бин!
Хальмони вся светится, я даже не знала, что кто-то может радоваться чему-то так сильно. Я бегу по коридору и падаю в ее объятия, впитывая ее любовь.
– Осторожно, – мама ставит бабушкины сумки на кухонный стол. – Не свали свою бабушку.
Бабушка крепко прижимает меня к себе и успокаивает маму через мою голову.
– Тише, юная леди. По крайней мере, Лили любит меня.
Мама вздыхает.
– Я тебя люблю. Поэтому мы здесь.