– Да и скатертью дорога, ежели в образованном обществе прилично держать себя не умеете, – откликнулся новобрачный.
– Ты себя держать не умеешь, а не я! И дернула меня нелегкая за такого одра дочь выдать! Прощай, дочка… Жаль мне тебя, да уж ау – не развенчаешь.
Отец поцеловал новобрачную и махнул рукой. Со слезами на глазах бросилась к ней мать и стала ее целовать, приговаривая:
– Вот до чего дожили… Повенчали дочку и даже в опочивальницу не можем ее проводить. Прощай, Катенька, прощай, Катюша… Не забывай мать… Прибегай к нам, голубка.
– Пожалуйста, Анна Тимофеевна, не мусольте ее вашими губами! Думаете, приятно мне это? Ну, чего прилипли? Достаточно… – говорил новобрачный теще.
– Ах ты, аспид, аспид! Чего ты шипишь-то!
– Приличия хочу-с… Хочу, чтобы серые люди умели себя держать в образованном обществе.
– Ах ты, остолоп, остолоп! И где у нас глаза были, что мы за такого изверга дочь выдали!
– Одер… остолоп… изверг – вот какими названиями вы меня окрестили, но я, как интеллигентный человек, буду приличен, не отвечу вам тем же и даже провожу вас в прихожую.
Новобрачный вышел из-за стола.
– Не смей нас провожать! Не смей! А то не вышло бы чего худого! – крикнул ему Петр Михайлович. – Я терпелив, но ежели меня выведут из терпения – я на руку скор.
– Ну, как хотите, – отвечал новобрачный и сел, пробормотав: – Серые мужланы!
Новобрачная плакала. Гости сидели, опешив, и не дотрагивались до еды.
– Простите, господа гости дорогие, что такой печальный инцидент вышел, но я, право, не виноват. Этот народ способен кого угодно вывести из терпения, – извинялся новобрачный перед гостями, взглянул на новобрачную и, увидав ее плачущую, спросил: – А ты, Катюша, чего разрюмилась? О своих серых папеньке с маменькой? Так уж ведь ты теперь отрезанный ломоть, тебе пора отвыкать от них…
– Да разве это можно! Что ты говоришь, Порфирий! – еле могла выговорить молодая и заплакала еще сильнее.
– Ну вот… Что такое сделалось! Ничего не сделалось… – несколько смутился новобрачный, видя, что он уже хватил через край. – Брось, Катюша… Нехорошо… Отри слезы и успокойся. Ты должна понимать, что ты теперь уж не купеческая дочка, а жена коллежского секретаря… Коллежская секретарша… Так сказать, личная дворянка… Должна привыкать к благородному обществу. Ну, дай сюда ручку!