Упоминание имени прославленного князя успокоило Людовика, и он смиренно сказал:
– В этом я тобой согласен. Наследники Гильома известны своей преданностью церкви и достойны уважения. И я преклоняюсь перед тобой за готовность идти в Палестину.
Взор Алиеноры смягчился:
– Благодарю тебя за доброе слово… В Аквитании принято сочинять стихи и петь песни в честь прекрасных дам. Что в этом плохого? Пусть все видят: женщины не жалуются на трудности пути, а безропотно несут свой крест!
Король замялся:
– Видишь ли… Твое откровенное одеяние вводит крестоносцев в искушение. И некоторые из них позволяют себе вольные замечания.
В ее глазах мелькнула тень недовольства, и он постарался сгладить остроту разговора:
– Господь свидетель: я хочу тебе только блага… Но среди паломников ходят всякие сплетни… Они могут запятнать твое имя…
– А ты не забыл, как рыцарь должен защитить честь своей жены от болтливых наглецов?!
Он смешался и не нашелся с ответом. Вызвать кого-нибудь на поединок, не имея конкретного повода, было бы верхом сумасбродства!.. Внутри он кипел от недовольства собой. Почему он поддался уговорам короля Конрада идти на Святую землю по суше, через Константинополь?! Этот путь был выгоден только германцам: они рассчитывали на хороший прием в Византии, поскольку Конрад находился в родстве с ее императором Мануилом. Нужно было соглашаться на предложение сицилийского короля Роджера и переправиться в Палестину с помощью его флота. Это заняло бы значительно меньше времени, а, главное, ему удалось бы уберечь Алиенору от излишних соблазнов… Но что проку от запоздалого прозрения?!
Он холодно поклонился супруге и в полном расстройстве отправился отдыхать.
В последние годы Алиенору выводили из себя неуместные проповеди Людовика. Они поженились, когда им исполнилось по пятнадцати лет и вскоре выяснилось, что они очень разные люди. Она выросла в вольной Аквитании и с молоком матери впитала царившую там свободу нравов. Людовика же, как младшего сына французского короля, с детства готовили к церковной карьере и воспитывали в монастыре. Внезапная смерть старшего брата резко изменила его судьбу: он стал наследником престола и его женили на Алиеноре. Вскоре после их свадьбы король умер, и юная чета заняла освободившийся трон.
В Аквитании северных франков всегда считали варварами и неотесанными мужланами, и Алиенора привезла с собой в Париж просвещенных людей, рассчитывая переменить местные нравы к лучшему. В своих мечтах она видела себя гостеприимной хозяйкой роскошного двора, окруженной вниманием благородных рыцарей. Но действительность оказалась иной. Людовик не выказывал внешних признаков обожания жены. Он просто не умел этого делать и за десять лет совместной жизни почти не изменился, оставшись монастырским отшельником с фанатичной набожностью.