Конечно, у меня были подружки, и мы очень дружили. Но я не привязываюсь к людям, и когда наши пути расходятся – я не оглядываюсь. Я была бы рада видеть девчонок, ведь мы очень дружили, но делиться с кем-либо своими переживаниями мне не хотелось. И я уехала в Малый Маяк, который стал мне новым домом.
Хочу сказать пару слов о своих школьных подружках.
Наташа, маленькая наша Зайка. Зайкой она стала из-за своей фамилии «Заикина». Аня Ярмола – очень серьезная, воспитанная, настоящая подруга, с ней можно и в огонь, и в воду. Она была мне как старшая сестра и всегда заботилась обо мне. Как-то я долго на улице просидела на корточках, у меня сильно занемели ноги, словно на них вдруг обрушился миллион раскаленных иголок. Такое со мной было впервые, я не могла и шагу ступить. И Аня несла меня на руках в нашу комнату. Усадив на стул, она стала разминать мне ноги, и я чувствовала себя ребенком, любимым ребенком.
Когда я по вечерам после отбоя вылезала в окно к Славику, Аня всегда переживала за меня и отчитывала, если я возвращалась поздно. Она была мне больше, чем подружка и, наверное, даже больше, чем сестра – скорее, как мама.
Была еще Таня Иванова, с ней мы дурачились, как могли…
Я вернулась в Малый Маяк. Анжела к этому времени уже уехала в Черновцы, и я была даже рада этому.
В конце декабря мой брат объявил, что к нам в гости встречать Новый год приезжает Витя. Настроение мое подпортилось. О моих «чувствах» к Виктору брат знал и предупредил, что, если я хоть словом или жестом покажу, что мне неприятно общество Вити, брат меня придушит. И для того, чтобы я поверила, что он не шутит, стал меня душить. На шутку это было совсем не похоже, дышать становилось все труднее и труднее, а потом, чтобы окончательно развеять все сомнения, он бросил меня в ванную с ледяной водой. Из-за перебоев с водой, ванная у нас всегда была, к сожалению, полной.
Когда приехал Витя, я вела себя смиренно. Мы ездили по достопримечательностям Крыма, гуляли по набережной Ялты, бродили по ботаническому саду, побывали в «Ласточкином гнезде». Витя принял мою кротость как надежду на более близкие отношения. Он и подумать не мог, что именно стало истинной причиной такого моего поведения, и искренне надеялся на то, что хоть не на много стал мне симпатичен.