То, чего я опасался. То, с чем не смогу жить. Через несколько лет таких ошибок скопится слишком много.
– Твою мать. – Вырвалось у меня. – У них нет на это никакого долбанного права…
– Есть. Они в праве увольнять, кого захотят.
– Наверняка, Кэм ненавидит меня.
– Кэм пока не знает. Я ей не сказал. У нас есть сбережения, всего двадцать одна тысяча на счету в банке…
– Я тебя предупредил. Ещё слово и меня выведут из здания за нанесение тяжких телесных. – Я зверем зыркнул на брата, заставляя замолчать. Я отнял у него работу и не собирался отнимать последние накопления. – Я не возьму ни цента у вас с Камиллой. Дьявол!
Я дёрнулся в порыве долбануть ногой по урне, стоящей у входа в зал заседания, но лишь бессильно опустился на скамейку и откинул голову на холодную стену. Зажмурился, пытаясь представить, что всё это лишь дурной сон, который длится вот уже шесть лет. Открыл глаза и увидел жалостливое лицо брата. Я всё ещё в здании суда, всё ещё без работы и всё ещё должен сто семьдесят штук. Это не сон.
– Ты не должен расплачиваться за меня. – Пробормотал я.
– Ты мой брат. – Просто ответил Генри, пожав плечами.
– Я – твоя головная боль.
– Не без этого. – Улыбнулся он, согревая своей теплотой. – Но у меня иммунитет к головной боли. Знаешь. Мы хотели повременить с этим. Подождать, пока всё не устаканится. – Генри сел рядом и храбрился сказать то, что вертелось в его голове. – Но ничего так не поднимает боевой дух, как хорошие новости. Кэм беременна. У нас будет ребёнок.
– Ты серьёзно?
– Никогда не был так серьёзен.
– Чёрт, Генри! Это же потрясающе!
Мы были не из тех братьев, что чураются собственных чувств и предпочитают неловко жаться в дверях, когда прощаются. Я заключил младшего брата в объятия и рассмеялся. Искренне, по-настоящему, радостно. Хорошие новости и правда помогают пережить плохое.
– Я так рад за вас! Камилла, наверное, на седьмом небе.
– Да, она нарадоваться не может, но чувствует себя ужасно из-за того, что творится в нашей семье. Не хочет перетягивать одеяло на себя, пока всё идёт… не слишком гладко.
– Брось. Нашей семье нужны такие новости, как эта. А вам пригодиться каждый цент из этих двадцати штук, так что даже не смей втюхивать мне эти деньги, идёт?
– Ладно. А ты пообещай, что не скажешь Камилле, что я проболтался.
– Так это заговор?