– О-о, да пофиг! – Подвывал Витек, не поднимая головы. – Я бы лучше два сопромата сдал...
– Закусывать надо, – с ехидной ухмылкой проговорил Женек. Ему стакан пива явно помог. А от последующей фразы Витек застонал в голос, хотя уже по другой причине. – А то, видишь ли, несчастная любовь... Залить в вине... Лила Огненная...
– О-о! – Голова молодого парня все же оторвалась от столешницы с расширенными от испуга глазами – Это что... Я вчера такое говорил?!
– Ага, – расплывшись в злорадной улыбке, ответил Евгений.
Витек со стуком уронил голову на деревянную столешницу и, опять громко застонав, решил умереть прямо тут, больше из-за стыда за свои пьяные высказывания, нежели от головной боли.
– Да блин! – Опять взорвался Паша. Он и по жизни был весьма раздражительным и сварливым. И с сильного похмелья все его негативные настроения возвелись в «степень куба». – Миха! Нахера ты нас в такую рань всех собрал?! Ладно эти оболдуи у Петровича ночевали после вчерашнего, так похмеляться заодно! Но меня-то нахера было вызывать? Мне и так Ленка уже всю плешь выела за вчерашнее. А теперь и вовсе сожрет да тещу еще натравит, чтобы доела!
– Есть разговор, – отозвался пятый мужчина за столом. В нормальном состоянии ему можно было вполне дать свои года (немного за тридцать). Но то, что он представлял собой в данный момент... Вспомните, как выглядели ваши знакомые после трехдневного гуляния на свадьбе, нового года или особо значимой даты в календаре. Помножьте опухлость лица на два. Прибавьте краснющие глаза, недельную щетину, лохматую прическу и мятую одежду... В общем, сейчас он выглядел как «ваш» великовозрастный сосед алкоголик, дядя Коля.
– О-о! – Взвыл Паша после ответа Михаила. – Ясень пень, у тебя разговор есть!.. Миша давай ближе к делу, а? Ну нахера кота за яйца тянуть, и так голова пухнет. Сейчас вот вообще не до драматических пауз! Ты скажи еще, дело на миллион...
– Полтора, – вставил Михаил слово в раздраженный словесный поток Паши. Тот запнувшись с непониманием уставился на товарища, и переспросил.
– Что полтора?
– Дело на полтора миллиона, – уставшим голосом пояснил мужчина с сильного похмелья. После этого над столом повисло молчание. Женёк замер со стаканом пива у рта. Петрович, сложив руки на животе, с чуть осуждающим взглядом смотрел на Михаила. Витек, немного перекатив голову в сторону, не отрывая лоб от прохладной столешницы, зыркал одним глазом на того же. А Паша закипал как чайник. Губы сжались. Брови сошлись. Глаза расширились от праведного гнева. Да и лысина стала сильно краснеть. И после пятисекундного молчания он «засвистел» отборным матом, переходящим на крик и угрозы!