М-да… азартные игры, азартные игры…
Мужик мне один рассказывал на «Станкомаше». На участке он у меня работал пескоструйщиком, а еще раньше экскаваторщиком на вскрыше Коркинского угольного разреза. И сам жил в Коркино – этаком Лас-Вегасе Челябинской области. Однажды отправила его жена ковер выкупить в магазине – уже выбрала, отложила, но денег рассчитаться сразу не хватило. Вернулась домой, дала мужу деньги и отправила за ковром.
Идет пескоструйщик мой через парк городской. А там в выходные дни собирались азартные игроки в карты на деньги. И играли по-крупному.
Птички поют, солнышко светит… Дорогой он купил и выпил бутылочку пива. Хорошо на душе! Мой день – решил пескоструйщик и подсел к игрокам – должно повезти. Главное – ничего не бояться. Иначе – какой смысл жить в Коркино и хоть раз не сыграть по-крупному?
Не повезло! Все просадил, домой возвращается, говорит жене:
– Жена, ковер я не купил, деньги просадил в карты… Дай еще – пойду отыграюсь.
Она дает ему новую сумму…
Скажите – так не бывает? Бывает в татарских семьях – если муж татарин, жена татарка… Знаете, какие они послушные – не чета нашим русским стервам.
Пошел, отыгрался да еще сверху приличную сумму огреб. Жене все деньги вернул, ковер на выигрыш приобрел, да еще друзей угостить хватило. Вот как бывает, когда не о деньгах думаешь, а об игре. Согласно его философии – чтобы однажды много выиграть, надо прежде прилично проиграть, но никогда не сдаваться и не отступать…
По-моему, неплохой подход к риску – не хуже других. Впрочем, может быть, и наврал пескоструйщик с моего участка.
И кстати, об игромании…
Не похожи ли мои ночные бдения на азарт игрока? Тут как-то однокашник Михаил Андреев поинтересовался – когда же, наконец, литературные изыски мои начнут приносить реальный доход? Я ответил:
– Не знаю. Может быть, никогда. Может, неверный я выбрал жанр…
– А какой литературный жанр сейчас наиболее доходен – фантастика? детективы? женские любовные романы?
И знаете, что я ему ответил?
– Долговые расписки, Михаил Иванович – самый доходный литературный жанр.
Но жизнь продолжается, и мы не станем рядиться в траур, вопить и падать без чувств – она слишком коротка для такой фигни. Как тут не вспомнить другого, более известного Пастернака, и его перевод знаменитой трагедии: «Гораций, много в мире есть такого, что вашей философии не снилось».