– Не знаю, – смущённо пробормотала девушка, – да стоит ли обращать внимание на её болтовню? Ну, я сказала, ну и что? И так все знают.
Борису сделалось обидно и досадно. Он оттолкнул девушку, соскочил с площадки и, сбегая вниз, крикнул:
– Эх, ты! Мне некогда! Ну тебя к чёрту!
Узнав, что Ольга болтала не по собственной инициативе, а, может быть, даже по просьбе Зойки, он окончательно разозлился. Свидания с Мамонтовой его привлекали таинственностью, а поцелуи вызывали какое-то ещё неосознанное волнение, но ему в этот период не хотелось ничего другого – какой-нибудь большей близости, которая, как он знал, бывает между мужчиной и женщиной. Зоя не возбуждала в нём настоящего мужского желания, может быть, потому, что он пока не смотрел на девушек с этой точки зрения, а, скорее всего, просто Зоя не смогла в нём это чувство разбудить.
Это было их последним свиданием, это был конец. С тех пор они не разговаривали и даже не здоровались. В школе немного посудачили об их разрыве, а затем перестали. Дружба и ссоры между молодыми людьми бывали частыми, как, впрочем, и сейчас, и особого удивления не вызывали.
Мы бы ни о самом увлечении нашего героя этой девушкой, ни об их отношениях, ни о разрыве, наверно, и не упоминали, но с этого времени у Бориса появилось какое-то снисходительно-презрительное отношение ко всем девушкам и женщинам вообще.
С этих пор он как-то более грубо и цинично стал думать обо всех девушках, которых знал. Если раньше он их считал какими-то особыми, нежными, ласковыми, постоянно думающими о чём-то возвышенном и красивом, то теперь, обжёгшийся на встречах с Наташей Карташовой, с Шуркой Сальниковой и с Зоей, он ударился в другую крайность. В каждой встреченной им девушке и женщине он видел развратную Сальникову, или чувственную Зойку, готовых, по его мнению, сойтись с любым парнем в любом месте и в любое время.
Это представление у глупого и, конечно, совсем не знавшего жизни мальчишки, вызвало у него неправильное отношение ко всем девушкам и женщинам.
К сожалению, впоследствии очень многие из встреченных им на жизненном пути женщин и девушек его мнение об этой, как он говорил, лучшей половине человеческого рода, не разбивали, а, наоборот, подтверждали…
* * *
В ночь на новый, 1924 год, в клубе собралось много народа. Как всегда, после доклада о международном и внутреннем положении, сделанном инструктором укома РКП(б) Чепелем, умевшим зажечь аудиторию, прочитали «живую газету». В Шкотове эта форма сценической деятельности появилась с появлением учительских курсов, а затем укоренилась и стала проводиться регулярно, не реже раза в две недели, и обязательно перед каждым торжественным случаем. Организаторами её были культотдел волисполкома и партийная и комсомольская ячейки.