Боря, ощутивший эту дрожь, сдвинул с себя одеяло и, накрывая им мать, сказал:
– Мама, ты озябла, ложись лучше в середину…
– Да нет, нисколько я не озябла, а просто боюсь. Ведь я страшная трусиха, выстрелов очень боюсь, а тут эта стрельба так близко. Ну да на полу в нас не попадут: тут и стены толстые, да и пули выше будут лететь. Спи, Борис, спи, – она придвинулась ближе к сыну и обняла его рукой.
Но Боря, конечно, не мог уснуть, ведь всё это время стрельба не прекращалась: она то удалялась, то приближалась, то становилась более редкой, то более частой. После одной особенно близкой вспышки выстрелов Анна Николаевна вцепилась в Борю обеими руками и, вся дрожа, прошептала:
– Ох, Борька, Борька! Что-то там с нашим папой? Вот уж не думала, что здесь будут такие переделки. Хоть бы целым вернулся!
Но тут по огороду мимо дома с тяжёлым топотом пробежало несколько человек. Выстрелы на сопке прекратились, зато через несколько минут вспыхнула перестрелка где-то внизу около железнодорожной станции, и ещё дальше, в районе корейского посёлка. Вскоре затихли и они. И эта тишина казалась молодой женщине и её пасынку, пожалуй, ещё более страшной, чем только что пугавшая перестрелка.
Продолжая лежать, они чутко прислушивались. Однако, кроме ровного дыхания спящих рядом детей, не было слышно ничего.
Первой пришла в себя Анна Николаевна, ей вдруг стало неловко, что она полуодетая лежит рядом с подростком, которого, собственно, и знает-то всего несколько дней, и который, хоть и является её пасынком, знакомым ей с младенчества, но сейчас-то, в свои 15 лет, уже почти мужчина. Она отодвинулась от Бори, затем поднялась с пола, прошла в свою комнату, где накинула на себя платье и, выйдя, вновь вполголоса произнесла:
– Ну, кажется, всё кончилось, зря мы перепугались.
Решив не тревожить спящих ребят, она только укрыла их получше одеялами, в том числе и Борю-большого, который так и не заметил смущения мачехи, а как только она поднялась, свернулся калачиком и уже крепко спал.
Отец вернулся утром. Он, видно, очень устал, его одежда и сапоги были испачканы в земле. Постучав тихонько в ставню окна, находившегося около кровати его и жены, он вошёл в дом. Обняв жену, открывшую ему дверь, тихо спросил:
– Ну как, очень напугалась? А ребята? Спят? Ну и хорошо. Я, слава Богу, цел. Вот Надеждина только ранили в руку, но, кажется, не очень опасно. У нас двоих красноармейцев убили, да ранили человек пять, ихних десятка полтора подобрали, может, ещё не всех нашли. Остальные через корейский посёлок на залив ушли, а там их кунгасы ждали, а у нас – ничего, хоть бы паршивенький какой катеришка был! А вот среди ихних убитых ни одного китайца не было, все русские. Ну да ладно, потом поподробнее расскажу. А сейчас дай-ка мне умыться и ляжем спать, хоть пару часов ещё посплю, а то днём у меня дел много.