Он немного посидел с закрытыми глазами, а затем внимательно уставился на Бретта:
– Тебе ещё не надоела утрированная аналогия с гусеницами? Потому что мне она чертовски нравится.
– Я это заметил.
– Есть ведь разновидности гусениц с ядовитыми шипами, причём их яд настолько силён, что мгновенно убивает любое хищное насекомое и даже может убить птицу или грызуна. Гусеницы получили эти шипы и этот яд в ходе долгой биологической эволюции, а нам техногенная эволюция дала в руки излучатели Теслы.
У всего живого есть одна общая черта – смертность. Имаго – не исключение. Если бы бабочка вдруг сбесилась и напала на личинку собственного же вида, шипастую ядовитую гусеницу, она бы погибла. Вот так и имаго погибают от наших излучателей Теслы. Не только высшие формы способны губить низшие, но и наоборот. Правильно приложенный одномерный электрический импульс достаточной мощности способен сварить двухмерную жидкость клеточной мембраны или убить трёхмерное живое существо. Особенности двумерной мембраны одноклеточного паразита трипаносомы делают невозможным создание против него лекарства, в результате чего ежегодно умирают тысячи трёхмерных живых существ. Вот так же и мы, трёхмерные люди, убиваем из излучателей Теслы четырёхмерных имаго. Более простые губят более сложных.
И это тоже вроде как закон природы. Всем хочется кушать, но жертва при этом не обязана быть пассивной едой. Если хочешь меня съесть – попробуй, но знай, что я буду сопротивляться всеми доступными мне средствами, ибо имею на то полное моральное право.
Бретт покачал головой.
– Я сейчас подумал, что если бы вдруг данную тему предать огласке, то в самом деле нашлись бы умники, протестующие против убийства имаго. «Долой войну против нашего потомства!» – кричали бы они или ещё что-нибудь в таком духе…
Пытаясь как-то переварить ужасную правду, Бретт не подозревал, что это ещё не всё.
– Друг мой, поверь, то, что мы делаем, – это единственное решение данной проблемы, – в очередной раз повторил Руфус Донахью. – Никто не в силах сделать так, чтобы имаго насовсем перестали жрать людей. Для этого необходимо истребить всех имаго поголовно, а мы понятия не имеем об их численности. До тех пор, пока существует хоть сколько-нибудь имаго, где-то кого-то будут жрать.
Когда речь идёт о насекомых, достаточно обработать территорию инсектицидом или вмешаться в ДНК и повредить гены, отвечающие за окукливание. Тогда из куколок перестанут выходить взрослые насекомые. Беда в том, что «инсектицида» для массового отравления имаго пока не изобрели, а у людей до сих пор не нашли гены, отвечающие за переход во взрослую форму. Наука всё ещё не имеет возможности сравнить наш геном с геномом имаго.