– Ладно, ладно, не кипятись… – примирительно произнёс Донахью.
– И вот тебе ещё очевидный вопрос, который не даёт мне покоя с самого первого дня. – Бретт облокотился на спинку больничной койки и та заскрипела под его весом. – Что это за распроклятая чёрная дымка постоянно сопровождает имаго? Почему люди мгновенно умирают от её прикосновения?
– Наши аналитики полагают, что дымка неразрывно связана с имаго. Не спрашивай, как. Она – часть их четырёхмерного тела, недоступного полноценному восприятию. То есть для них это тело, а мы его видим, как клубящуюся дымку, исчезающую в нигде…
На лице Донахью снова появилось виноватое выражение.
– Последняя на сегодня аналогия с гусеницами и бабочками, клянусь. Смотри: у гусениц есть только крохотные ножки, с помощью которых они могут ползать, у бабочек же помимо ног имеется дополнительный движитель, крылья, с помощью которых они способна порхать. Очевидно, что каждое дополнительное пространственное измерение, каждая среда, стихия, требуют дополнительных органов.
Мы можем лишь воспринимать дымку как дымку. Чем она является в действительности, мы без понятия. Вот тебе такое сравнение. Когда на ползущую гусеницу из воздуха бросается оса-наездник, гусеница ведь не имеет крыльев и не представляет, что это такое и для чего нужно. Она лишь видит бешеное трепыхание чего-то прозрачного и жужжащего, а в действительности это дополнительный орган осы, позволяющий ей перемещаться в воздушной среде.
Дымка имаго может быть частью их тел, неким органом, чьё «трепыхание» мы воспринимаем как клубящуюся дымку. И если бы оса убивала не жалом, а крылышками, то гусеница так это и воспринимала бы – жужжащее прозрачное нечто убивает при прикосновении. Возможно, с имаго всё обстоит именно так – они убивают этим самым органом, предназначение которого находится за рамками нашего понимания. Или же в дымке, скрытый её клубами, располагается орган убийства, не оставляющий на наших телах следов, потому что убивает из четвёртого измерения…
Донахью помолчал, дав возможность напарнику усвоить услышанное.
– Мы с тобой отвлеклись и забрели в гипотетические дебри, а ведь я не сказал главного. Если птица склюёт ядовитую шипастую гусеницу, она умрёт от отравления, а если и не умрёт, то её всё равно будет так плохо, что она навсегда запомнит этот случай и больше никогда не будет клевать гусениц. Это называется условным рефлексом.