– А что насчёт нашего размножения?
– А вот это на самом деле ещё требует проверки. Несложно создать лабораторные условия и завлечь пары без «травмы прозрения». Желающих заняться сексом при наблюдателях отыщется сколько угодно, без труда. Наблюдателями, естественно, должны быть агенты. Пара ни о чём не должна подозревать, а агенты-наблюдатели из укрытия смогут увидеть в подробностях всё, что имаго будет делать. Не думаю, что такой эксперимент аморален. Даже ложь не всегда аморальна, а уж умолчание и подавно.
– Так ведь делали уже что-то подобное. Дымка обволакивает совокупляющихся и за ней ничего не видно.
– А они от её прикосновения не умирают?
– Нет.
– Ты уж извини, тогда придётся устроить тройничок. Кому-то из агентов придётся присоединиться к паре в постели. Тогда он или она тоже окутаются дымкой и смогут увидеть, что под ней происходит. Знаю, звучит не очень хорошо, но делать хоть что-то лучше, чем не делать ничего. Если сидеть с кислой миной и ждать у моря погоды, на успех можно не рассчитывать.
Вот как я это вижу: паразиты имаго искусственно трансформировали человека в качественно иное состояние, объединив его репродуктивные функции со своими. Возможно я мыслю слишком механистически, но что, если возможен откат к предшествующему состоянию? Отдел обязан вести научный поиск в этом направлении, потому что это наш единственный шанс освободиться из-под власти ночных монстров.
Ничего страшного, если репродуктивный субстрат имаго располагает дополнительной мерностью. Уверен, его и в этом случае можно устранить. Смотри, допустим мы тычем трёхмерным карандашом в лист бумаги. Нарисованный человечек воспринимает карандаш как круглую проекцию на плоскости. Всё-таки воспринимает! Я не верю, что субстрат окажется абсолютно невидимым. Если двухмерный человечек изобретёт и построит рядом с проекцией карандаша некую дробильную машину с зубьями, он может кромсать этот карандаш и так постепенно по чуть-чуть дробить его на двухмерные фрагменты, распределяя их по двухмерному пространству листа. От трёхмерного карандаша в конце концов ничего не останется. Ты сам говорил, что более простое иногда может одолеть более сложное.
– Говорил, – со вздохом признал Руфус Донахью, и веря и не веря стажёру.
– Пока враг не разбит, никто не капитулирует, если есть ещё возможность сражаться, а она у нас есть, – продолжал рассуждать Бретт. – Мы передислоцируемся, перевооружимся, сменим тактику и стратегию, обновим личный состав и продолжим бить врага.