В конце концов Паша сдался, как осаждённая крепость на милость победительницы. Он предложил ей встречаться, хотя это предложение больше напоминало появление парламентёра с белым флагом, чем искреннюю симпатию. Но радость победы оказалась недолгой. «Да зачем я тебе сдался?» – на эту мысль Паша начал наталкивать влюбленную девушку так активно, что та совсем сникла. Бедняжка всё чаще спрашивала подруг тихим голосом: «Ну, почему он так со мной?» Но мы, хотя и искренне жалели её, не знали ответа на этот вопрос. Нам казалось, что гад Паша с полным безразличием играет на чувствах другого, искренне неравнодушного к нему человека.
Ошибались ли мы?
***
После службы мы с Федей быстро сбегаем вниз с клироса по крутым ступеням. Федя в штанах и кроссовках делает это довольно ловко, я же, путаясь в подоле длинного платья, спотыкаюсь и едва не качусь с лестницы кубарем, но вовремя хватаюсь за перила. Внизу уже ждут Мила, Петя и Света. Катя тоже тут как тут, видимо, она приехала к самому концу службы.
– Ну, что! – После хора приветствий оглядывая собравшихся, сразу берёт быка за рога Петя. – Пошли гулять куда-нибудь!
– Пойдем. Ты только скажи сначала, как здесь оказался за полтора месяца до начала лагеря? До самого сезона останешься или как? – интересуюсь я. – И где, кстати, Пашу потерял?
При упоминании этого имени Катя мрачнеет. Но Петя уже начал отвечать:
– Пашка-то? Он сказал, что за год школы напахался, как лошадь, и летом будет только отдыхать. А я на компьютерные курсы приехал: с их корочкой потом подрабатывать можно. Грех не попробовать.
– Какой молодец! – одобрительно киваю я. А про себя думаю: «Не то, что Паша! От него семья помощи не дождётся! Раздолбай – он и есть раздолбай! И что только в прошлом сезоне все девчонки нашли в нём?»
Хотя и в раздолбаях есть своя прелесть. С Пашкой наша компания становится веселее, и мне жаль, что мы не увидимся до лагеря.
– Надо было тебе, Петя, на брата повлиять, – назидательно говорю я.
– А сторож ли я брату своему? – парирует тот.
Цитата из Библии звучит в данном контексте так кощунственно, что возмущение пресекает все мои вопросы.
Да и не до того: из служебной двери возле самой солеи появляется Денис, и разговор сворачивается. Компания в сборе, можно и выдвигаться. И мы гомонящей гурьбой высыпаем на улицу, которая уже вовсю загорает под высоким, почти пляжным солнцем.