Кроме полных имен Федина мама часто использует в обращении слово «дети», деля их на «детей маленьких» и «детей старших». Причём, это деление так относительно, что в разных обстоятельствах можно оказаться в разной категории. Иногда даже вожатые попадают у неё в категорию детей. Разумеется, только при своих. Чтобы не понижать авторитет.
Феде это очень не нравится, ей хочется быть старше. Мне же наоборот приятно. Ничто не может расстроить меня сильнее, чем замечания приезжающих в гости родственников о том, как я повзрослела.
– Поезд номер двадцать семь… – доносится из динамика.
– Опять?! – негодующе восклицаю я.
– Тише! – обрывает меня Федя.
– … прибывает на третий путь!
Ура! Александра Викторовна неторопливо, без суеты, складывает распечатанные листочки в папку и поднимается. Мы с энтузиазмом следуем за ней.
ГЛАВА 2. Парень для Светы
2 июня
Вечерняя служба идет своим чередом. В храме многолюдно. Завтра Троица. Федя ещё стоит и ждёт своей очереди на исповедь, а я уже отстрелялась и решила присоединиться к Лиде, Свете и Наташе – тоже из компании «своих». Они исповедовались самыми первыми и ушли отдохнуть на первый этаж, в комнатку сторожа.
Я спускаюсь по лестнице, вхожу в полутьму гардероба. Окон здесь нет, и кроме крохотной лампочки на потолке каморку освещают только свет из открытой двери в трапезную, голубое мерцание компьютера да настольная лампа. На экране монитора отображаются виды с камер наблюдения над входом и на заднем дворе, а в кресле сидит с книгой охранник Юра.
Юра – совершенно не типичный охранник, какого можно увидеть в торговом центре или офисе. Да и как можно быть типичным охранником, если ты работаешь в храме? Высокий и худой мужчина средних лет с небольшой бородой, с добрыми, но серьёзными глазами, вечно с книжкой в руках – некоторые по ошибке принимают его за священника. На поясе у Юры висит солидная связка ключей ото всех помещений – он с ней никогда не расстается и хранит с таким трепетом, что поневоле ощущаешь уважение к человеку, который каждое утро отпирает двери церкви, клироса и алтаря. Ведь дело не в том, что он может и не отпереть – важно, что именно он и отпирает. Впрочем, и не впустить Юра может, если кто-то придет в неподобающем виде и не с тем настроем. Хорошо помню, как однажды он стоял на входе в храм, преграждая дорогу молодому хорошо одетому парню, который громко матерился и кричал непристойности. Тот так и не прорвался…