– Что?
Щеки запылали от смущения. Никто и никогда не смел так ко мне обращаться, и я не знала, что делать. Но хуже всего, что я понятия не имела, нравится ли мне это или нет.
– Тёмные волосы и синие глаза. Моё любимое сочетание. Ты новенькая?
Улыбка едва тронула чувственные губы, но я успела её заметить, и сердцебиение участилось.
– Да. Первый курс.
– Я Дерек Корвил, – рук он не убирал, продолжая сжимать плечи и смотря мне прямо в глаза.
– Селина. Селина Торнтон.
И всё изменилось.
Он так резко отпустил меня, что я пошатнулась на каблуках. Как будто этого было мало, он шагнул назад в тёмный коридор общежития, и я не могла разглядеть лица. Зато отлично слышала голос.
– Торнтон? Ванагория.
От него веяло холодом и опасностью. Я тут же забыла о воротнике, который натёр шею, о слишком обтягивающем крое платья, которое сковывало движения, обо всех неудобствах.
– Да, – растерянно ответила ему, всё ещё не понимая, что произошло.
– Высшая аристократия, не так ли?
Звучало так, будто я была прокаженной.
– В стенах Академии все равны, – как по учебнику ответила я.
– Ну конечно, – к холоду добавилась язвительность, но из коридора он выходить не спешил. А я отчего-то не хотела входить. – О вражде между Ванагорией и Сангориа тоже стоит забыть?
– А при чём тут это?
Спросила, а сама уже знала ответ.
– Потому что я сангорианец, – ответил Корвил, вновь выходя на свет.
Его лицо было невыразительной застывшей маской, а взгляд не обещал ничего хорошего. – Потомок Архольда. Слышала?
– Нет.
– Ну еще бы. Вы никого, кроме себя, не замечаете. Никогда.
– Зачем вы так? Вы же совсем меня не знаете.
– А я не хочу знать. Ты такая же, как остальные. Беспринципная и расчётливая дрянь! – процедил он и, не дожидаясь ответа, быстро спустился вниз и ушел.
– И почему он так с тобой обращался? – выслушав мой рассказ, спросил Эйдан.
Я пожала плечами.
– Если бы я знала. До сих пор не понимаю. Можно было принять на веру его нелюбовь к ванагорийкам, ведь наши страны тогда действительно враждовали. Но в Академии было полно других девушек и парней из Ванагории. И с ними он обращался на порядок лучше. Аристократия? Тоже не показатель. Архольд не смотрел на классовые различия, окружая себя и одними, и другими.
– И что тогда?
– Не знаю, – вздохнув, ответила я и вновь вернулась на диван. – Просто пришла к выводу, что он избрал меня игрушкой для битья без каких-либо оснований и пинал, наслаждаясь беспомощностью и неспособностью достойно ответить.