Дейзи засыпает его вопросами:
– Когда Терри приедет?
Патрик процеживает сквозь зубы:
– Она не приедет.
Дейзи выглядит растерянной из-за его грубого тона. Но вскоре Эйлин отвлекает ее и уводит искать перья в саду. У меня есть несколько мгновений наедине с внуком.
Когда я спрашиваю о Терри, он морщится и выглядит смущенным. Оказывается, у них были некоторые проблемы с ее трудоголизмом и тем, что она уделяла ему слишком мало времени. А Майк, этот мрачный тип, все продолжал засыпать его колкими комментариями.
– Один из них особенно меня зацепил, – признается Патрик, но, что именно взболтнул Майк, не рассказывает.
Затем, судя по всему, случилась ссора из-за какого-то устройства в полевом центре, которая дошла до криков и брани. Тогда Терри предложила расстаться.
– В тот момент я сразу же осознал, что она никогда меня не любила… Она была со мной только потому, что… что…
Он бросает на меня взгляд и шумно сглатывает. Его кулаки сжимаются и разжимаются, а на лбу выступает вена.
– В общем, это так меня задело, что я просто выпалил: «Ладно, значит расстаемся. Все кончено».
Он не смог заснуть до самого утра. Он так страдал и злился, не мог найти себе места и все накручивал себя. С утра его отчаяние достигло таких масштабов, что он побросал вещи в рюкзак, крикнул, что уходит, и побежал на корабль. Он не задержался, чтобы увидеть реакцию членов команды, но в глубине души понимал, что все трое в полной растерянности пытаются понять, что произошло. Никто его не остановил.
Патрик вяло переставляет ноги и смотрит на меня с болью во взгляде.
– Я просто не знаю, куда себя день. Это что – кризис среднего возраста?
– В двадцать шесть лет? Искренне надеюсь, что это не он.
– Мне двадцать восемь, бабуля.
– Я и говорю – совсем ребенок.
Я собиралась хорошенько его отругать, но он кажется таким потерянным, что я не решаюсь. Мне известно, что Патрик жил в нескольких приемных семьях. Думаю, неудивительно, что мальчику так трудно привязаться к кому-то и остепениться. Я подозреваю, что у него есть страх быть брошенным, и он скорее сам отвергнет других, чем рискнет снова оказаться отвергнутым. Поистине печальное наследство оставили ему родители.
Я молча бреду рядом с ним.
После долгой паузы он продолжает:
– В любом случае, раз уж я снова в вашем полушарии – (ты посмотри на него, в вашем полушарии! Будто он не провел большую часть своей жизни в Болтоне!) – мы могли бы попытаться что-то узнать о моем отце.