– Нет, конечно, нет, – он лежал на расправленном диване, попутно разговаривая с ней. Дальнейшие объяснения и обсуждения этой ситуации он хотел пропустить как можно скорее, поэтому и давал короткие односложные и ложные ответы.
– Ну, хорошо. Не ввязывайся ни во что подобное. Пусть этим занимаются другие, если и взаправду это нужно, но не ты. Ты слушаешь меня? Понимаешь? Не для нас это всё, не нам заниматься этим, не нам думать. Ты, главное, будь в безопасности, понял? – Она вроде успокоилась его кратким ответом, но при своём материнском подозрении и исключительно женском предчувствии продолжала уговаривать и убеждать сына в своих взглядах, отговаривать испытать хоть какой-то интерес к этому событию.
– Да.
Его быстрое соглашение, и она отключилась. Единственным источником света в комнате был угрюмый торшер. Он встал, закурив сигарету – привычка, ужасно раздражавшая Эдика, пронося в голове предыдущий разговор с матерью. Внезапно послышались шаркающие шаги по его потолку. Сосед сверху вернулся довольно поздно, и, как всегда пьяный, что означало последующую ругань со стороны его жены. Досадуя на то, что его уши пропустят этот прекрасный трёхэтажный мат, он вышел на балкон. Но здесь снизу послышалась музыка, которую включила собравшаяся на детской площадке группа.
«А кому положено об этом думать?» – дым развеивал прохладный воздух ночи, а неподвижную луну намеревалось закрыть подступающее облако, – «Всё это происходит где-то там, наверху, с отсутствием соприкосновения с нашей повседневной жизнью? Всё мимо нас, где-то там случается что-то непонятное, случается с кем-то другим, очень и очень далеко? Нет, это не так. На моих глазах избивали человека, забирали людей в холодное решетчатое пространство закона. Если бы мои глаза этого не видели, произошедшее бы все равно случилось. И по мере того, как часто подобное случается, дубинка все ближе подбирается ко мне. И вот, она меня и настигла. Сегодня – я, завтра – другие, а потом снова я. Колесо беззакония катится, сметая всех на своем пути, оно не объезжает убравшихся с дороги, так как траектория его беспорядочна. Значит, всё происходящее вокруг – это в том числе и я, оно касается и меня тоже» – заключил Гордеев и потушил сигарету. Ругань наверху прекратилась, молодых музыкантов прогнали. С последней обдуманной мыслью он заснул.