Войну встретил Степан Григорьевич в Эстонии.
Минный заградитель, на котором служил срочную службу, хоть и был приписан к Таллинскому порту, базировался на Сааремаа. Не раз бывал в увольнительной в Курессааре.
Никогда ранее не мог и представить себе, что существует такое понятие, как островитяне. Привлекали к себе его внимание. Присматривался к местным жителям, улавливая в них присущие и ему черты.
Не многословие.
Но, его, прежде всего заключалось в деревенском воспитании. Мама оставляла часто одного дома в маленьком загончике, что на зиму занимала козочка Янка, кормившая семью молоком. Был первым ребёнком, братья появились позже. Отец так же уходил на работу. Спрос на его опыт был повсеместен. Плотник в начале двадцатых ценился, не менее кузнеца.
За ним изредка присматривала бабка Леся, что жила одна, оставшись после первой мировой без детей и мужа. Заходила изредка. Потому весь день, с раннего утра и до вечера был один. Начал говорить поздно. Помнил, как окружающий мир ассоциировался не со словами, а с предметами, окружавшими его.
Первое слово было – сам.
Казалось – именно с того момента, как произнёс его, так и сформировался, как человек.
Среднего роста, возможно даже и слегка выше его, девушка продавала по выходным на центральной площади пирожки. Покупал себе парочку, когда проходили мимо с товарищами, гуляя по городу. Русский в этой глухомани никто не знал. Но, какое-то понимание обнаружил в её взгляде. То, что присуще лишь тем, кто не знает слов. Возможно немые общаются так же, глазами, даже если и прибегают к языку жестов, только ради лёгкой выразительности способствующей улучшению понимания.
Знал её уже недели две, когда впервые решился спросить имя. Но, как же сказать об этом?
Дождавшись увольнительной, слегка отстав от своих, Сняв бескозырку, показал ей её изнутри, где спичкой, смоченной в растворе хлорки были написаны его инициалы и фамилия. Затем, указав на себя пальцем, сказал:
– Степан.
– Инге, – ответила голубоглазая девушка.
На неё никто, кроме него не обращал внимания, считая слишком крупной для того, чтоб заводить с ней знакомство. Наверно интуитивно боялись получить сдачи за невольную обиду, что могли причинить.
Моряки – народ ветреный. Нынче здесь, завтра там.
Но у него с ней дружба получилась. Проводил целый день подле неё. Сперва дожидаясь пока продаст пирожки. Затем, осмелев, помогая в торговле. Но распугивал покупателей своей формой. Поэтому держался в стороне, наблюдая, как постепенно опустошался лоток Инге. Потом провожал до дома.