Именно тогда и встретил Валерию.
Случайно, в фойе, буквально столкнулся с ней. Сперва даже подумал; это и есть та, кого только что изучал своим ненасытным взглядом на сцене. Даже смутился, не зная, как повести себя. Ещё минуту назад был готов пробираться за сцену с цветами, но, слава Богу, решил для себя; не будет так навязчив – преподнесёт ей их после выступления, спустившись к сцене.
Резко обернувшись в его сторону, без выражения злости, даже малейшей обиды, наоборот, еле заметно, улыбнувшись краешком своих губ, прошла мимо.
И, вот сейчас она, точнее её копия, стояла у него перед глазами. Такая же высокая, но, что-то, более сдержанное было в её поведении, взоре, манере держаться. Нет, не обдало холодом, напротив, увлекло ветром морского бриза, от прошелестевшего мимо платья, слегка коснувшегося его правой руки.
Это был реальный человек, не та практически созданная воображением, остававшаяся далеко внизу, у себя в артистической, ожидая второй части концерта. А эта, что не завися от обстоятельств могла свободно перемещаться по театральному вестибюлю, будучи материальной. Мог разглядеть её без бинокля, что так и держал в правой руке, почему-то не оставив на своём кресле вместе с букетом белых роз.
– Mille pardonnez. (Тысяча извинений (французский)), – спохватившись, уже в догонку, произнёс он.
Рядом с ней следовали её родители. Судя по их возрасту, видимо была поздним ребёнком.
– Ah, ne tinquiète pas. (Ах, не стоит беспокоится (французский)), – не дрогнув ни одной мышцей лица, не увеличив лёгкой улыбки, ответила она.
Теперь мог разглядеть и сдержанность эмоций её отца, лёгкую надменность матери.
Какой же он дурак, погнался за птицей в небе, не замечая, что у него буквально под носом.
Теперь просто слушал музыку, торопя время. Теряла для него прежний смысл звучания. Надо было избавиться от цветов. Хотя мог бы и оставить их в ложе. Но, не хотел всё же уходить просто так. Слегка сомневаясь желал встретиться взглядом с пианисткой. Бинокль лежал в сторонке. Не так интересовали его её черты, сколько сам взгляд, который никак не мог теперь уловить, и в отчаянии был вынужден отложить все попытки. Собирался преподнести букет пианистке, и бежать, бежать отсюда скорее.
Хорошо зная Бетховена, за пару минут до окончания симфонии спускался вниз, к сцене. Словно веник нёс в правой руке букет, опасливо пряча его за спиной. Только бы не встретиться сейчас с этой девушкой. Решил; теперь наверняка, будет искать возможности быть представлен ей и её родителям в ближайшее время.