И правда в чёрный! Катя посмотрела вниз с горки, на которой стоял сельсовет. Отсюда крутая тропинка сбегала к избам на берегу небольшой, но бурной речушки. Колодец с высоким журавлём, клуб с широкой скамьёй у крыльца – они как будто стали меньше, насупились, потемнели. Полчаса назад это была обыкновенная деревня Новинка – одна из многих тысяч деревень в большой стране, а теперь она вдруг стала частью огромной Родины, которую надо защищать.
– До последней капли крови, – одними губами сказала себе Катя, чувствуя на плечах воображаемую шинель, а в руках винтовку.
«Возьмём винтовки новые, на штык флажки!» – всплыло из памяти стихотворение Маяковского. Катя декламировала его на ноябрьском концерте. В первом ряду в нарядной кофточке сидела мама, и в её глазах Катя читала гордость.
– Мы же только школу закончили и в институт собрались поступать, – пискнула Ольга, – как же теперь? Катька, ты отличница, придумай что-нибудь!
Ошалевшими глазами она смотрела Кате в лицо, словно ожидая, что та топнет ногой или хлопнет кулаком по столу и закончит эту проклятую войну как можно скорее.
Катя стряхнула с себя мягкие руки подруги и подбоченилась:
– Подумаешь, война! Мало ли на нас враги лезли – вспомни историю! – Вздёрнув к небу кулак, она погрозила невидимому врагу: – Но пасаран! Будем стоять насмерть!
Она с удовольствием услышала, как огненный лозунг подхватили парни, многоголосо прокатывая словечко, подаренное воюющей Испанией:
– Но пасаран! Но пасаран! Враг не пройдёт! Победа будет за нами!
* * *
Фронт приближался к Ленинграду стремительно. Четвёртого июля немцы захватили Ригу, пятого взяли Остров, а девятого июля советские войска оставили Псков.
«Окопы, траншеи, рвы – интересно, сколько километров мы их вырыли за три недели вдоль реки Луги?» – прикинула Катя, утирая пот подолом юбки. По низу юбка истрепалась лохмотьями. Катя перекусила зубами свисающую нитку и подумала, что другой одежды всё равно нет и не предвидится. С момента мобилизации на окопы она ни разу не раздевалась, потому что все окопники спали вповалку прямо в чистом поле. Вместо обеда раз в день выдавали сухой паёк, состоявший из полбуханки хлеба, двух варёных яиц и банки рыбных консервов. Постоянная жажда и июльская жара мучили, изматывали, делали тело вялым. Подкашивались колени, бессильно опускались ставшие тряпичными руки.