– Мама! Мама! Что с тобой?
Бросив на пол вещмешок, солдат устремился к дивану. Он оказался совсем рядом с Катей.
Сергей! Её кинуло в жар. Отстранившись, она смотрела, как Сергей трясёт Варвару Николаевну за плечи.
Та открыла глаза и непонимающе моргнула:
– Серёжа, ты? Откуда?
Не глядя на Катю, Сергей взял протянутую ею кружку с горячей водой:
– На, мама, выпей, согрейся. Я тебе принёс хлеба и брикет киселя. Нам выдавали.
Он резко развернулся к Кате, совершенно не удивляясь присутствию девушки в форме МПВО. Помощь населению была их службой, как если бы у постели больного стоял врач, а в вагоне поезда проводник.
– У вас есть ещё кипяток?
Катя ответила:
– Воды осталось на донышке. Надо идти на Неву, а мне некогда, пора на дежурство.
– Спасибо вам, девушка, вы идите, меня до утра отпустили, я справлюсь.
Одним движением Сергей развязал мешок, отломил краюху хлеба и протянул Кате:
– Возьмите, от чистого сердца.
Не узнал! Теперь Катя не хотела выдавать знакомство, поэтому низко опустила голову в ушанке с завязанными под подбородком тесёмками:
– Нам запрещается брать продукты у населения. Я пойду.
Сергей поймал её руку и почти силком вложил в ладонь хлеб.
– Возьмите, я же знаю, что вы голодная.
– Не надо, Серёжа! – против воли запротестовала Катя.
Он вгляделся в её лицо:
– Катя? Ты Катя! Мир тесен. – В его голосе зазвучала смешинка. – Ты второй раз приходишь мне на помощь. Наверное, придётся на тебе жениться.
– Как ты можешь так пошло шутить, а ещё красноармеец! – Резко отстранившись, Катя пошла к двери. Ноги подгибались, а сердце стучало как бешеное.
В один шаг Сергей догнал её, положил руки на плечи и развернул к себе:
– Прости, не обижайся! Подожди меня, я сейчас тебя провожу. Я быстро.
Он метнулся в комнату, торопливыми движениями разломал сухарь, бросил его в кружку с кипятком, размешал.
– Мама, возьми. Тебе надо поесть.
Из темноты коридора Катя видела только тени и слышала голоса, наполняющие её покоем. Сергей жив, он здесь, он рядом. Только сейчас она дала себе отчёт, что всё прошедшее время постоянно думала о нём. Думала, когда провожала людей в убежище, думала, когда разбирала завалы, думала, когда бинтовала раненых и уносила мёртвых. От нахлынувшей волны счастья она закрыла глаза, веря, что будет стоять здесь и ждать хоть целую вечность.