Он резко обернулся.
За одним из столов сидел сухонький старичок и красными от мороза руками выкладывал перед собой что-то волшебно-огненное, как вспышка пламени. Надвинутая на уши ушанка была ему явно велика, и он с досадой поправил её порывистым жестом.
– Вы ко мне, молодой человек?
Старичок с усилием поднял кувалду и стукнул по ярко-оранжевому плату смальты, похожему на расплавленную магму. Отколовшийся кусочек он положил на ладонь и внимательно рассмотрел.
– Наверно, к вам, – неуверенно сказал Сергей, заворожённый увиденным.
Старичок вскинул голову и с надеждой в голосе поинтересовался:
– Я надеюсь, вы насчёт керосина?
– Какого керосина?
– Ну как же! – заторопился старик. – Я просил Ленсовет выделить мне пятнадцать литров керосина. – Он перевёл взгляд на керосиновую лампу, словно бы ища у неё подтверждения. – Дело в том, что у меня здесь восемнадцать тысяч оттенков смальты. Вообразите, молодой человек, восемнадцать тысяч! И их очень трудно различить при свете коптилки. Правда, Ленсовет распорядился прекратить работы и эвакуироваться, но я ответил решительным отказом. – Зажав в кулаке осколок, старик сделал энергичный жест. – У меня важный правительственный заказ, и я должен его выполнить.
Сергею стало интересно. Он не удержался и спросил:
– Какой заказ? Если это не военная тайна, конечно.
– Никаких тайн, молодой человек! – От стужи в помещении старичок нахохлился, но тут же задиристо выпрямился. – Я делаю мозаику для Московского метро.
Сергей был поражён:
– Но ведь сейчас война!
– Ну и что? – Выйдя из-за стола, старик подошёл к наборному полотну с ликом Христа и ласково погладил нимб заскорузлыми пальцами. – Войны заканчиваются, а прекрасное остаётся навечно. Я вам больше скажу: созданное в трудные времена всегда несёт в себе большую глубину. Да, да, да, и не спорьте!
Ростом он едва доставал Сергею до плеча, и со спины его можно было принять за подростка. Но упрямый взгляд стальных глаз подсказывал, что старик – человек несгибаемой воли.
Сергей с уважением посмотрел на его натруженные руки, подумав, какой титанический труд они проделали за долгие годы. Он снова обвёл глазами сияющие смальтами картины. Они напоминали ему что-то очень знакомое и близкое с детства. В памяти пронёсся хоровод красок, отражающихся в зеркале тёмной воды.