– Береги дочек!
Сейчас об Иване Алевтина почти не думала, потому что страх за детей и голод вытеснили из головы все мысли, кроме одной: где достать еды? Хоть крошку, хоть каплю!
Грешным делом, Алевтина даже позавидовала тем, кто попал под обстрел или бомбёжку, потому что они уже отмучились.
Отвернувшись от детей, чтобы не видеть их осунувшиеся личики с бездонными глазами, она попыталась прочитать молитву. Но тысячи раз затвержённые фразы рассыпались, не успевая долететь до сознания. И тогда она стала просто повторять на одной ноте: «Господи, Господи, Господи», пока слова не заполнили собой всё пространство мира внутри и снаружи.
– Господи, не оставь, Господи, помоги.
Опираясь ладонью на стены, Алевтина вышла на улицу и побрела прочь от дома, в котором умирали её дети.
Когда над головой просвистел снаряд, она откачнулась в высокий сугроб, повалившись на спину. Встать оттуда Алевтина уже не могла и только бездумно смотрела вверх, на серое небо, затянутое сплошной облачностью. Мыслей не было, и только губы повторяли:
– Господи, помоги, Господи, не оставь.
– Поднимайтесь, гражданка. Давайте вам помогу.
Размытым зрением Алевтина увидела склонившийся над ней чёрный силуэт моряка в зимнем бушлате и подалась навстречу его рукам.
– Мне надо вернуться, у меня дети, – деревянным голосом сказала она моряку с широким добродушным лицом, перерезанным по щеке шрамом.
Моряк втянул голову в плечи, сразу став меньше ростом:
– А мои все погибли под бомбёжкой. – Его рот свело судорогой. Сдёрнув с плеча мешок, он достал оттуда газетный свёрток и сунул Алевтине. – Возьми. Своим нёс. А им уже не надо.
Алевтине не надо было говорить, что лежит в свёртке. Чутьём матери, спасающей жизнь своих детёнышей, она прижала подарок к груди, не в силах выразить свою благодарность. Глядя вслед уходящему матросу, она крестилась на его спину, затянутую в чёрный бушлат:
– Спасибо тебе, Господи!
Спеша к дочкам, Алевтина твёрдо верила, что сегодня увидела самого Господа Бога, одетого в матросскую форму.
В свёртке оказался кулёчек конфет, три брикета горохового концентрата и целый килограмм пшённой крупы.
На следующий день пришло письмо от Ивана. Почта, как ни странно, работала. В дверь постучала девочка-почтальонша в лысой заячьей шубке, утеплённой стёганой рабочей жилеткой: