– Я иногда называю свою обитель сумбурным музеем, – произнёс Бакенбард Бакенбардович, что заставило Алладина сдержанно удивиться, понадеявшись, что совпадение фраз является случайностью.
Возможно, это была случайная фраза, возможно, что нет, но к вопросу «случайностей», начиная от случайно увиденного объявления и заканчивая случайными совпадениями в мыслях и словах, Алладину ещё придётся вернуться. А сейчас следовало готовиться к заданию.
– Понимаете, мой друг, шаманом я был в далёком прошлом, кое-какие навыки остались, но сейчас моих знаний недостаточно, чтобы провести между мирами моё физическое тело, т.е. одновременно быть там и управлять этим процессом. Мне гораздо легче, чтобы это был другой человек, менее энергозатратно для меня получается. Я просто открываю нужный канал и держу связь, а ты перемещаешься. Однако мы постоянно находимся во взаимодействии – наши эфирные тела. Мы обмениваемся информацией, как два соединённых между собой компьютера. Понимаешь?
Задав вопрос, Бакенбард Бакенбардович выжидающе смотрел на Алладина. Тот утвердительно кивнул.
– Понимаю. В теории. На практике не представляю. Перемещение – это больно? Есть гарантия возврата? Не останусь я между мирами?
– Вот именно поэтому, чтобы такого не произошло, я и контролирую процесс. Моя роль в этом и заключается собственно: держать портал открытым. И для тебя это не больно. Для меня потребует усилий. Но всё же меньших, чем пришлось бы мне самому проделывать этот путь. Если брать в расчёт физическое тело, а не просто транс. Полёт духа я могу себе устроить, только эликсира долголетия мне таким способом не добыть. Его же требуется физически перенести сюда. К тому же ещё и с зайцем договориться, – задумчиво протянул Бакенбард Бакенбардович последнее слово.
– Договориться с зайцем – это самая большая сложность, – хмыкнул Алладин, пряча улыбку за серьёзным выражением лица.
– Не надо иронизировать. Это только кажется, что самая большая сложность – проникнуть в другое измерение. В любом из миров – самая большая сложность – это договориться.
– Но у нас же получилось, – уже не скрываясь, улыбнулся Алладин.