– Спасибо.
Мама забрала сумочку со стула и вышла из палаты. Мы с минуту молчали, словно опасаясь, что она может вернуться и услышать то, чего не должна никогда узнать. Лео заговорил первым:
– Я пропустил что-то важное? По ощущениям меня вырубили в первые пару минут.
– Жалеешь, что не поучаствовал?
– Жалею, что мне пробили голову.
– Ты её береги. Это тебе за беспечность от кирпича. Ответка. Не стоило смеяться.
– Ага, не нужно было. А я хомяка видел, представляешь?
– Хомяка?
– Их же нет в городе, как и других животных. А тут прямо натуральный хомяк.
– Я бы предположил, что ты головой приложился, но, может, и морочь какая.
– А чего морочь?
– Да я тоже хомяка видел. Он в меня вцепился. Только я его в забор кинул. Был хомяк, и нет хомяка. Твой живой был?
– То есть было два хомяка?
– А пальцев сколько? – я гордо вытянул перед другом растопыренную пятерню.
– Два, как хомяка, – Лео засмеялся. У него затряслись плечи, друг сморщился и приложил ладонь ко рту, останавливая смех. – Не смеши меня своими пальцами, от любой тряски сейчас тошнит.
– Давай отдыхай, – я направился к двери, но друг окликнул меня у самого выхода.
– Слушай, вопрос. А девочку-обережника не видел?
– Красную?
– Да, которая меня, вроде как, спасла.
– В отдел забрали.
– Отпустят?
– Мне откуда знать? Я приказ выполняю, а не думаю, кого оставлять, кого отпускать, – вопрос друга вызывал раздражение, и, кажется, Лев сам это понимал.
– Ладно, иди. А то тётя Лида ждать долго будет. Нехорошо.
– Своим родителям не говорил?
– И не собираюсь.
– Будь здоров.
– Буду! – друг расплылся в ободряющей улыбке.
Я вышел из палаты и спустился по лестнице. Мама ждала меня под фонарём напротив больничного крыльца, как ребёнок, напевая себе что-то под нос. Может быть, повторяла завтрашний урок или готовила с классом очередной номер.
– Как твой день прошёл?
– Хорошо, сынок.
Мы направились вдвоём к больничным воротам. Я был уже на две головы выше матери, но рядом с ней всё равно чувствовал себя нашкодившим ребёнком, скрывающим разбитые коленки и разодранные штаны от родительского гнева. Даже рука под пластырем зачесалась, и я потёр её о футболку.
– Папа дома?
– Работает. Он теперь днём и ночью на своём производстве. Планирует попасть в Совет города. В этом году уже точно.
– Это же хорошо! – отец мог многое сделать для блага