– Ну, здравствуйте, Монки, – сказала она спокойно и насмешливо.
У Лаврова внутри всё оборвалось. Взрыв и пустота, ядерная зима. Никто не мог этого знать! Так его только мать называла в детстве, когда спать укладывала, и никогда, никогда, никогда на людях.
Она дала ему пару минут переварить услышанное, устроилась напротив и спросила утвердительно:
– Поговорим?
Больше всего Лаврову хотелось задать ей этот вопрос – откуда она знает, но он только и смог выдавить:
– Простите, я готовился к совсем другой встрече. И не могу сейчас обсуждать ваши условия.
– Ваш информатор не придёт. Это была моя уловка. Решила встретиться с вами на нейтральной территории. И обсуждать ничего не нужно. Условие только одно. Я хочу его голову.
– Что?
– Я хочу его голову, – повторила она спокойно.
– Но это невозможно!
– Почему?
Лавров обозлился, больше на себя, что не справился, хотя на неё тоже:
– Как вы себе это представляете? Отрезать её вам что ли?
– Зачем же. Я не храню такие артефакты. Заключим договор, только и всего.
– Вы сумасшедшая?
Она улыбнулась:
– Нет. И кровью ничего подписывать не нужно. Вообще об условиях сделки лучше не распространяться. Только вы, я и он.
– Да вы понимаете, что любой суд признает её ничтожной?
– Я не пойду с этим в суд, – она усмехнулась недобро. – И знаете, мне почему-то кажется, что вашему клиенту наш договор придётся по душе больше, чем раздел имущества.
Лаврову вдруг страшно захотелось закрыть глаза. Когда он открыл их, её уже не было. Только смутный запах духов висел в воздухе. Что-то в нём было, в этом запахе. Лавров схватил чашку и одним большим глотком проглотил остывший кофе. Но лучше не стало. Тогда он выскочил на проспект и помчался к вокзалу: нужно было обменять вечерний билет на ближайший «Сапсан»…
Поезд уже подходил к Москве, а Лавров всё никак не мог прийти в себя. Она ему кого-то напоминала – неуловимо знакомое движение рук, поворот головы; горько-сладкий запах её духов был ему определённо знаком. Однако мысли путались и, как он ни напрягался, вспомнить ничего не мог. Только в висках пульсировало – откуда она знает, откуда она знает?
Лавров сунул руку в портфель, чтобы достать бутылку с водой, и тут же отдёрнул, наткнувшись на что-то острое. Это был угол чёрной пластиковой папки. Лавров не помнил, чтобы у него была такая. Он снял чёрные резинки с уголков, и сердце его перестало стучать. Сверху лежал пресловутый договор на нескольких листах, с подробным списком того, что его клиент должен был обменять на собственную голову. В конце на нужном месте стояла её подпись. Вторым документом была генеральная доверенность. Больше в папке ничего не было.