Во-первых, Василий практически лысый. Разве фермеры так стригутся? Никогда подобного не видела.
Во-вторых, торс Василия, который я случайно успела сонно рассмотреть, был покрыт татуировками. И отнюдь не любимые питомцы и картошка там были изображены во славу фермерства! Там были какие-то символы, кажется, чей-то оскал… нужно будет в интернете посмотреть, что это значит… Я где-то читала, что в каждой тюрьме заключенным делают татуировки с определенными изображениями, указывающими на место самого заключения…
В-третьих, сам его торс. Разве у фермеров может быть настолько развита мускулатура? Нет, я всё могу понять, физический труд и прочее… но не настолько же! Разве можно, копая картошку, заработать себе такие кубики? Если бы так было, у нас бы все мужчины поголовно занимались фермерством.
– Кушай, кушай, хумер будущий, прости Господи, – причитала бабушка, подливая мне чая в кружку.
– Гру-мер, – жуя ватрушку, по слогам поправила я её.
– Вот, худая какая… ну ничего, откормим. Да, Васенька?
– Хм, – чуть не поперхнулась я, испугавшись, что бандит снова вернулся.
Но, к счастью, нет. Это пришёл Васька, который кот, и начал громко урчать, потираясь мордой о бабушкины ноги.
– Бабуль, – откинувшись на поскрипывающем стуле, я осторожно решила уточнить: – А давно к тебе Василий приходит?
– Так это, – удивлённо посмотрела на меня бабушка. – Лет семь уже как. Я как-то вечером овец управила, домой вернулась. Гляжу, лежит на кровати. Грязный весь! Орёт! А пахло-то как! Я думала, с ума сойду. Всё покрывало загажено… И Мурка рядом скачет, мяукает, показывает дитё своё. Окотилась, дурында, в выгребной яме с навозом, там котёнка и держала, пока глаза не открыл. А как открыл, вот и притащила в дом…
– Бабуль! – я встряхнула головой, прогоняя из мыслей образ грязного и дурно пахнущего бандита, развалившегося на кровати рядом с орущей Муркой. – Я не про кота! Я про этого, – я мотнула головой в сторону окна, из которого до нас доносились звуки орудующего топора. – Василия-помощника.
– А, Васенька, – тут же заулыбалась бабушка. – Так, считай, года два уже. Как только он сюда перебрался.
– Ясно. Два года в бегах, значит, – кивнула я своим мыслям.
– Да какой там! Хороший мужик, внуча. Бери, – доверительно прошептала она мне.
– Бабуль…
– Ну, а коль этот не люб, я тебе ещё одного присмотрела, – успокоила меня бабушка.