Последние вот несколько этих дней он, почему-то, шел до дома пешком. Через парк, потом по ледяному бульвару, мимо здания, в котором работал когда-то отец и наконец по самой мучительной части этой прогулки-длинному мосту через замерзшую реку. Но оно все равно стоило того… Он любил при любом случае, на самом то деле, пройтись по этому маршруту. Будь то обветренная зима или льющая осень. Просто как можно подольше идти одному, как можно дольше без всех. Как можно дольше, воткнув в наушниках любимые песни «рем дигги» и «триады». В последние же дни, опять-таки то ли эти, что вчера, то ли те уже, что были позавчера, Ромкин маршрут начал максимально путаться. То вдруг он оказывался в противоположной стороне города, возле машиностроительного завода, а то вдруг тащился, зажав курсовую под курткой, вообще где-то по вантовому мосту, дорога через который была такой же ледяной, как и через тот мост, но при этом в два раза длиннее. Ромыч и сам не понимал, как так происходило, но себя он оправдывал тем, что его доконала работа над курсачем и тем самым он максимально пытался отдалить возвращение домой, где снова всю ночь предстояло сидеть у компа и исправлять перечеркнутые страницы. Потому в последние дни потерянного этим дням счета, он возвращался домой из технаря только в поздней темноте. В темноте прошмыгивал в свою комнату, в темноте, на протяжении ночи, пытался что-то проделать с курсовой. Утром, ещё затемно уходил в технарь. Мало что успевало происходить в «затемно», потому что в «засветло» (простите за такое словоплюйство) хер что зимой успеешь. Всё в «затемно», дома то и не бываешь, пока светло. А и как-то не выходило в последние два (или три) дня вернуться засветло. Как-то уводила дорога. Вчера вроде? Да, ведь вчера точно, он вообще вышел с перечеркнутой курсовой вроде даже в обед. Рванул к переходу… Да и после перехода, включал плеер и шел не пойми куда, подпевая “Пышет паром на улицах пар из ртов, дышат старым и хмурятся районы ветров, холод пустых глаз, холод пустых фраз, я замерз я замерз я пас я пас…” И вот он уже где-то вдоль стены машиностроительного. Еще запомнилось, как из стены торчала тонкая труба и из нее валил пар, типа будто из хвоста ракеты. Только дым тут же валится вниз и казалось этот пар тяжелее самого воздуха и самого мороза. Падает, как если бы падал мгновенно замерзая, едва выплевываясь из этой трубы… “Пышет паром на улицах пар изо ртов, дышат старым и хмурятся районы ветров…” Как никогда подходил припев диггиного "холода" в эти моменты. Пару раз, была мысль сесть на троллейбус, но почему-то было крепкое осознание того, что торопиться то ли не надо, то ли нет пока смысла. Нет, даже не то что нет смысла, а скорее даже, торопиться и приходить домой засветло, было чем-то типа вне правил. Вне тех странных правил, что появились у Ромки в голове за вот эти, чёрт их уже знает два или три дня.