Понедельник. Заведующий отделением с утра вызывает к себе пообщаться.
– Привет Володя! – протянул он мне руку.
Я пожал её:
– Доброе утро, Валентин Михайлович.
– Прочитал я твою книжку до конца. Ржал как конь! Молодец! Как тебе удаётся так разжиться такими классными рассказами?
– Так с кем я своё время то провожу…
– Не знаю, мне пациенты так не рассказывают, как тебе в подробностях.
– А Вы пытались им дополнительные вопросы задавать? Или так, краем уха типа слышали?
– Ладно, подловил меня… Почти не слушаю.
– Ну, так вот…
– У меня столько нервов нет. Я если всех выслушаю, то свихнусь… Почти как ты. – сказал Валентин Михайлович и рассмеялся: Да, кстати, тебе ещё один пациент. В пятницу вечером доставили.
– Обычно в пятницу, да и ещё вечером не привозят… – удивился я.
– Здесь особый случай. Параноидальная шизофрения. Говорят, на жену кидался, пытался убить. Он в двести четырнадцатой палате.
– Одиночная, для буйных…
– Да, там. От тебя нужен будет диагноз, для полиции, чтобы его тут на принудительное лечение оставить. А то я опасаюсь за жизнь его жены.
– На работе полиция опрос делала его сотрудников?
– Да… – как-то неуверенно ответил заведующий: Практически то же самое говорят. Осмотри его и бумагу про его состояние мне на стол. С меня из полиции срочно требуют.
Валентин Михайлович протянул папку с делом пациента.
– Хорошо, только я сначала своих пациентов обойду. – ответил я.
Обычно после девяти утра я делаю обход закреплённых за мною пациентов, и только потом иду знакомиться с новичками. Как раз в такие моменты появляется новый и интересный рассказ. Обычно это надолго меня задерживает. И сегодня я точно не намерен отступать от своих правил. Я навестил всех своих больных, проверил состояние, записал к себе в журнальчик назначения для каждого из них по лечению и лекарствам. Всё! Теперь я готов идти знакомиться. Возле закрытой двести четырнадцатой палаты стоит наш медбрат, Илья, крупный и высокий. Я поздоровался с ним и вошёл в палату. А там никого! Оборачиваюсь к Илье:
– А где?
Илья, молча, пальцем указал в сторону кровати. Из-под неё высунулось лицо пациента. Ниже короткого пробора торчали широко раскрытые перепуганные глаза. Они то и дело поглядывали сначала на меня, потом на Илью. И даже ни слова не произнёс. Я начал открывать дело пациента и обратился к пациенту: