– Ты ещё пожалеешь об этом, приблудыш, – прошипела Евгеника ему в ухо. – Я буду внимательно следить за каждым твоим шагом. Стоит тебе только оступиться, и ты тут же разделишь судьбу своей никчёмной матери. И когда это произойдёт, даже отец не спасёт тебя. Я буду первой, кто вонзит нож тебе между рёбер.
По телу Яника пробежала нервная дрожь. Внутренности скрутило тугим узлом. В висках застучала кровь, вторя учащённому биению сердца. Он даже не понял, что задело его больше – угроза или упоминание о матери.
– Не дождёшься.
Пальцы свободной руки инстинктивно сомкнулись в кулак, и Яник со всего размаху ударил сестру по лицу выпирающими костяшками. Нос Евгеники чуть слышно хрустнул. Хватка её ослабла, и брату удалось высвободиться. Боковым зрением он отметил, что Евгеника приложила руку к носу. Под пальцами проступила кровь, стекая на губы и подбородок. Глаза дагорианки расширились от изумления и неожиданности. В уголках заблестели слёзы.
– Ты мне нос сломал, – задыхаясь, завопила она.
– В следующий раз сломаю шею.
Опасаясь возмездия, Яник попятился к двери, не сводя с сестры взгляда. Евгеника не двинулась с места. Похоже, боль и шок заставили её по-новому посмотреть на брата.
– Ненавижу тебя, – зло процедила она.
Яник удивлённо поднял бровь – он ожидал немного другой реакции. Губы невольно растянулись в кривой ухмылке.
– Знаешь, Евгеника, у нас это взаимно, – и стремительно выскочил в коридор.
Он бросился по ступеням вниз, пронёсся мимо столовой и выбежал на улицу. Вечерняя прохлада немного остудила его пыл. Хватая ртом свежий воздух, Яник прислонился спиной к шершавой стене дома. В голове до сих пор звенел язвительный голос сестры. В крови кипел адреналин. Тело била мелкая дрожь, руки тряслись. Костяшки пальцев зудели.
Яник развернулся и со всей силы впечатал кулаком в стену. Резкая боль отрезвила его. Он прижался лбом к бетонной поверхности и закрыл глаза. Гнев утих, уступив место физическим ощущениям. Разбитая рука пульсировала и ныла. Ему захотелось плакать, но слёзы не шли.
– Яник? Почему ты здесь?
Он вздрогнул и открыл глаза. У двери застыла арканианка с мешком мусора в руке. Когда-то она жила в этом доме со своей семьёй: мужем, двумя сыновьями, невесткой и маленькой внучкой. После вторжения дагорианцев, она осталась одна и, по какой-то известной только ей причине, согласилась прислуживать генералу Эйцу.