– Пойдем обратно, а? – жалобно сказала она. – Дед Филарет как поймет, что нас потерял, сам обратно выйдет к крепости. А мы его у леса постережем, на тропке.
Не стал Славушка ничего против говорить, хоть и стыдно было признать, что и самому страшно стало. Никогда он еще в лесу так просто не терялся – ни ночью, ни тем более днем. Всегда дорогу знал да тропки видел. А сейчас лес выглядел чужим, странным, даже немного жутким.
– Пойдем обратно, – уверенно сказал он.
Дети зашагали обратным порядком туда, откуда пришли. И чем дольше шли, тем больше уверялись в том, что заплутали. И шли-то не так долго, чтобы обратной дороги не найти. По меркам леса великого так и вообще просто на его кантике они еще находиться должны были. Казалось, воротись, пройди пару десятков саженей и выйдешь туда, откуда в лес этот заходил. Но кромка все не показывалась. И ни конца, ни края этому лесу видно не было. Словно кто взял их и перенес в самую его сердцевину, в самое нутро. Коряги вокруг, стволы поваленные, бурелом непролазный. Мареська уже весь сарафан свой изодрала, а выхода из лесу все никак не находилось.
Еще Славушка заметил, как по кронам деревьев, где-то в самой выси с ветки на ветку вороны перескакивают. А не те ли самые вороны это?
– Славушка, мне что-то боязно, – зашептала Мареська, чувствуя его страх всей кожею. Брат хоть и храбрым ей казался всегда, да только сейчас она чувствовала, что трусит он не меньше ее и не понимает, куда идти.
И вдруг где-то за спиной в лесу раздался вой утробный, да такой страшный, что у обоих детей ноги невольно подкосились. Так и рухнули они под пень корявый, ко мху щеками прижались. Только и слышно было, как трепещут в груди их маленькие сердечки.
– Волк? – одними губами спросила Мареся.
– Или кто хуже… – ответил Славушка, припоминая, как в прошлом году мужики сказывали о волколаке диком. – Вот угораздило же тебя, сестрица, именно сегодня эту траву дурацкую порывать…
– А вы, хранитель, палку не перегнули? – поинтересовалась огромная белая сова, глядя сквозь морок, колдуном напущенный, на то, как дети под корягу все глубже забиваются.
– Ну ты еще поучи меня палки гнуть, – ответ прилетел сразу с нескольких сторон. Гофрин наворожил колдовство, и теперь за кандидатом в свои ученики наблюдал сотней вороньих глаз.