– Ты понесешь наказание.
– Что?! Меня чуть не убили, причем дважды, а мне еще и отвечать!? Какая-то неправильная у вас Империя, я Вам скажу!
– Три дня полевых работ, а потом тебе будет дозволено преклонить перед ним голову: таково распоряжение императора, – спокойно, улыбаясь, объявила «старушка дней моих суровых», погладила по голове свою дорогую внучку и направилась к выходу. – Отдыхай, Рада. Завтра Кармелия все тебе покажет.
Подождав пару секунд после ее ухода, Белла поднесла глиняную тарелку со зрелыми персиками. Я же выкатив глаза, все еще смотрела в сторону выхода, не зная, что сказать.
– Вот. Это тебе. Сама набрала, – девочка улыбалась и, не отводя с меня восхищенного взгляда, осталась стоять возле кровати.
– Спасибо, малышка.
– Ты чем-то огорчена? – девочка глядела с таким сожалением и встревоженностью, что сердце сжало, и я попыталась разрядить ситуацию.
– Что ты? Ни капельки…, – возможно, это получилось не так убедительно, но я старалась изо всех сил.
– Не расстраивайся. Наш Император очень хороший. Он и тебя полюбит, вот увидишь, – Белла улыбалась, а мне хотелось плакать. «Все это слишком затянулось. Не хочу к Императору. Хочу домой…».
***
Много ли, мало прошло времени, но я, по всей видимости, уснула и проснулась от того, что меня бодренько растолкала чья-то крепкая рука.
– Бабуля? – я неприлично широко зевнула и с огромным наслаждением растянулась, чувствуя, как кровь заиграла по всему телу, и стало очень хорошо. – Который час?
Бабуля оказалась крепким орешком. «И откуда в ней столько силы? Кажется, на том месте, где она меня ткнула, проявился синяк…».
– Просыпайся, соня! – широко улыбаясь, влетела в хижину не менее бодрая Кармелия. После того, как она вчера обиженная и разгоряченная выбежала из дома, я с ней не пересекалась.
Было приятно видеть этих женщин в приподнятом настроении, но мое тело абсолютно уверенно не желало вставать с теплой и уютной постели.
– Который час? – переспросила я, по инерции разыскивая часы.
Только я подумала о часах, как тут же вспомнила о наручных часах со встроенным чипом, которые дала Аманда. Но на мне их не было. Мгновенная, хрупкая радость сменилась очередным расстройством.
– На часах уже пять! Дети давно встали, а ты еще даже не умылась! – засмеялась Кармелия и подбросила махровую ткань.