Наши игры, как и все детские забавы на глазах у приличной публики, были даже слишком скромными. Мы знали, что наилучшим способом не получить оплеух за бег по начищенному паркету, баловство с едой или еще какую-то дурь, пришедшую на ум, было устроить игрушечное чаепитие с куклами и плюшевыми медведями. Занятие проверенное и чересчур скучное даже для самых воспитанных девочек (коими нас можно было назвать в редкие минуты наших колоссальных стараний). Короче говоря, игра нам быстро надоела, и пришлось искать новое занятие. Сестра предложила все-таки сделать ставку на нечто более экстремальное – прятки. Я согласилась. На «Камень-Ножницы-Бумага» мы выяснили, кто из нас водит. Мне в таких играх никогда не везло: не знаю, может, Марта научилась какой-то секретной технике выигрыша или откровенно мухлевала, выбрасывая свой ход с задержкой… Как бы то ни было, в тот раз я предсказуемо проиграла. Это означало, что мне полагается прятаться, а ей – считать до тридцати. Умом на фоне кузины я не блистала – куда там, годы разницы давали о себе знать. После панических метаний по дому и того самого звонкого «Тридцать!» я сторговалась с внутренним страхом и, за неимением варианта получше, решила спрятаться в шкафу. Отдышавшись, я приняла удобную позу и замерла. Маленькое сердце билось в переживаниях быть найденной и в страхе пред неведомыми чудищами. Глаза стали привыкать к темноте, и начался обратный отсчет напряженного ожидания. Среди хоровода вешалок я заметила какую-то незнакомую пышную юбку, забившуюся в угол. Из вихря парфюмерных ароматов, которые источали висящие вещи, выделялся отчетливый запах дыма. В ту минуту я удивилась – мама не разрешала оставлять грязную одежду в шкафу и себе никогда не позволила бы такого. Откуда в таком случае здесь провонявшая копотью юбка? Борясь с плохим предчувствием, я протянула к ней руку, чтобы на ощупь определить, что это за незнакомый предмет гардероба. Внезапно мне стало холодно, где-то внутри – под кожей – и по всему телу побежали мурашки и легкая дрожь. Тишина и мрак давили со всех сторон, только сквозь щель между дверцами шкафа струилась ниточка света, освещавшая складки одежды. В просвете изящно клубилась пыль, потревоженная моим дыханием. От этого обстановка накалялась еще больше – росло предчувствие, что в любое мгновение свет может загородить фигура сестры с криком: «Ага! Попалась!».