– Вижу, ты напугана, дитя мое. Еще бы. Не каждый день увидишь живой труп.
Она задумчиво провела по своим губам (вернее, по тому, что от них осталось) костями своих пальчиков. Я невольно поджала свои, будто ощущая на них такую же обуглившуюся корочку. Вокруг дамы закружился мотылек, и она протянула к нему свою руку. Тот послушно сел на указательный палец.
– Вестники смерти, мои крошки. Летучие мышки и ночные бабочки – прекраснейшие существа вашего мира. И самые одинокие. Мышки страшные, а у бабочек сплошные мужчины на одну ночь. Никакой романтики… А ведь если копнуть поглубже, это отличный пример чуда перевоплощения и скоротечности момента. День для человека – неуловимое мгновение, в противовес длине его среднестатистической жизни, а для ночной бабочки – целая жизнь, свободная, наконец, ото сна в коконе.
Она прогнала мотылька с пальца.
– Ну, довольно лирических отступлений, меня иногда заносит… И вообще напрасно я затеяла столь взрослый разговор, поболтаем об этом в другой раз, а пока, – она повысила тон и, хлопнув своими костлявыми ладонями (они при этом издали жуткий стук), коварно потерла одну об другую, – расскажу тебе сказку. Она будет о жизни: полная боли и с печальным концом.
Я была словно прикована к кровати, не чувствовала своих конечностей и даже лица. Парализованная таким развитием событий, я боялась даже закричать. Детский мозг не понимал, что безопаснее: дерзнуть позвать на помощь в надежде, что мама проснется раньше, чем эта тварь успеет меня задушить, или же молча дослушать существо, ожидая, что после этого оно безвозвратно покинет мою комнату. В голове к тому же звенела немного неуместная мысль: «Как объяснить потом всем, что у меня накурено?». Я открыла рот и уже набрала в легкие воздух, чтобы издать ультразвуковую волну запоздавшего детского визга, но связки, по всей видимости, отказали от страха. Расценив мой вдох как порыв что-то сказать в ее адрес, сущность шепотом переспросила:
– Что-что, дорогая? А-а, вижу, ты все еще трясешься. Не бойся. Страх – твой друг. Он всего лишь защищает от опасностей. Пока здесь я, ничто тебе не грозит. Так вот, сказочка! – женщина сделала движение ладонями, будто открыла книжку, – «Давным-давно в старинной семье, в стране, которой уже не существует, родилась маленькая девочка с каштановыми волосами, большими, ясными глазами, послушная и добрая – словом, подарок. Семья ее была обеспечена и желала достойного продолжения своего рода. С детства дочь готовили к выгодному замужеству: в десять она уже вальсировала не хуже девушек на выданье, в четырнадцать читала древних философов, в шестнадцать увлекалась сочинением поэм. На балах родственники и друзья с видом опытных свах подходили к ее отцу и восхищенно предрекали большое будущее их семейству, ведь такая красавица будет нарасхват через пару-тройку годков. Обратив все силы на подготовку девочки к статусу послушной спутницы какого-нибудь достопочтенного сэра, вопросы необходимости исполнения супружеского долга никто не счел важным с ней обсуждать.