* * *
На следующее утро усадьбу всполошил требовательный стук в дверь. Де Креньян, поскольку ещё не ложился, поспешил открыть сам и тут же смешался – на пороге стоял невысокий церковник с неприятным костистым лицом. Пресвятой отец Онезим – настоятель местного прихода.
Принесла же нелёгкая ни свет ни заря.
«Зачем он здесь спозаранок? Сам прознал? Донесли?»
Вопросы вмиг пронеслись в голове, связав появление клирика с запретным ночным ритуалом. Де Креньян сделал усилие и постарался не выдать своих переживаний – если пришёл, то сам и расскажет, а там уж на усмотрение Триединого. На всё воля его…
– Проходите, отче. – Де Креньян склонил в покорном приветствии голову и отшагнул в сторону, освобождая гостю дорогу.
Но тот и не ждал приглашения, зашёл как к себе домой и остановился посередь главной залы.
– Мир этому дому, – молвил он, перекрестившись на крест, висящий над каминной полкой. – Слышал, госпожа де Креньян разрешилась от бремени? Удачно ли? Здоров ли младенец?
– Д-да, благодарю, – пробормотал хозяин, всё ещё не понимая, куда клонит священник. – Всё закончилось благополучно, слава Всевышнему.
– С кем могу поздравить? – продолжал допытываться тот.
– Сын, – невольно улыбнулся де Креньян и от полноты чувств уточнил: – Мальчик.
– Мальчик – это хорошо, – одобрительно покивал настоятель, слегка выпятив нижнюю губу. – Времена нынче неспокойные, Триединый, как никогда, нуждается в защитниках истинной веры. Он же у вас младшенький?
– Да, второй, – подтвердил хозяин усадьбы.
– Значит, так суждено, – важно подытожил отец Онезим и шумно потянул носом. – Приглашали кого?
Он задал вопрос между прочим, но его глаза стали колючими – в доме всё ещё витал аромат чабреца и резкий запах жжёного можжевельника.
– Приглашали, отче, – не стал отпираться де Креньян. – Роды обещали быть тяжёлыми, и я счёл возможным попросить тётку Клодину о помощи.
Настоятель поджал тонкие губы, высокий лоб прорезали морщины, взгляд ощутимо потяжелел.
– Не к лицу благородному прибегать к услугам ведуньи, сын мой, – процедил он с едва скрытой угрозой. – Почему меня не позвали? Триединый благоволит к своей пастве, а я провозвестник его. Елеосвящение гораздо действеннее всякой запретной ворожбы. Или ты сомневаешься в силах Господних, несчастный?
В воздухе запахло грозой, и хозяин поместья внутренне обмер. Неужели всё-таки его вчерашний поступок открылся?