Между тем Марта призывно взмахнула рукой, семенившей мимо бурятке, и произнесла несколько фраз. Денис не знал бурятского, но понял, что лингвист знает и его. Реакция девушки была неожиданной. Она замерла на месте, недоверчиво обернулась и посмотрела на гостей, словно ослышалась. Марта произнесла еще несколько быстрых фраз. Бурятка как–то по–детски улыбнулась и поддержала разговор. С минуту они переговаривались, потом бурятка рассмеялась, несколько раз кивнула и убежала в сторону кухни.
– Баргу-бурятский диалект, – словно извиняясь пояснила Марта на английском, – это исконный язык ее семьи. Нельзя переоценивать наши корни.
– Я восхищен, – честно признал Денис, – как это получается, владеть несколькими десятками языков?
– Не знаю, – Марта пощелкала пальцами, подбирая слова, – я знаю людей, которые умеют складывать в уме шестизначные числа со скоростью калькулятора, вот и тут что–то в этом роде. Я родилась в испанском портовом городке и всегда легко находила общий язык с кем угодно, а состав там был весьма интернациональный. Просто понимаю и все.
– Я знаю Марту довольно давно, но сама не перестаю удивляться, – тихо произнесла индианка, – скажи, дорогая, остались в мире языки, которых ты не знаешь.
– Да, – кивнула Марта, – но в большинстве своем они уже давно мертвы. Но трещать как испорченный вентилятор на десятках странных языках – это мелочи по сравнению с талантами Алгомы и Макото. Вот они по–настоящему повергают меня в трепет. Кстати, я попросила Сарану приготовить нам черный кофе. Надеюсь вы любите кофе, Денис?
– Да, – заверил тот, хотя был совершенно равнодушен к кофе, предпочитая ему зеленый чай, поэтому чтобы не погрузиться в пучину дегустационных предпочтений он продолжил тему, – А что для вас самое трепетное в их талантах?
– Ну как же, – развела руками Марта, – Алгома – мастер жизни, а Макото – мастер смерти. Это два абсолютно противоположных полюса нашего существования, и именно они вызывают наиболее сильные эмоции. Иногда даже не знаю, что сильнее. А, как ты думаешь, Алгома?
– Я думаю, что ты как обычно очень много болтаешь, – вздохнула индианка, и в ее карих глазах снова поселилась печаль.
– В меланхолии ты становишься скучной, – заметила Марта.
– В настоящее время у нас не слишком много причин для неуемной радости, – парировала Алгома. После чего женщины переключились на ее родное наречие, отгородившись от Дениса непроницаемым языковым барьером.