– Эй, убогий, тут пожрать есть чего? – деловито спросила девушка.
– А я почем знаю? – морф наконец относительно пришел в себя, завернулся в простыню наподобие греческой тоги и теперь заглядывал через плечо Агате.
Был он, как она и подозревала, очень молод. А еще лохмат, крайне небрит и отчего-то почесывался. Борода росла у него какими-то клочками, волосы над верхней губой местами кудрявились. Смешной такой оборотень, обнять бы и плакать.
– А одежда твоя где?
– Нету у меня одежды. Я три года вот так… на четырех лапах бегал.
– О! Идейный?
– Проклятый, дорогая моя ведьма, цинично и безжалостно проклятый своей любимой невестой.
– Ты залез ей под юбку без спроса? – хмыкнула Агата, нагло копаясь на полке и с радостью обнаруживая там деревянную кадку меда и мешочек с травяным чаем.
– Если бы. Берег ее, дуру. А она меня вот так…
– А я тебе зачем?
– Бабка Алена сказала… – волк замялся, а Агата резко выпрямилась, гневно сверкнув глазами. – Она много всего о тебе говорила, всего не упомню. Ну, в общем, мне надо было тебя укусить. И поиметь. Или сначала поиметь, потом укусить. Не помню.
– В волчьем обличье? – ледяным тоном уточнила девушка.
– Ну-у-у…
– Извращенцы!
– Но ведь я же не сделал тебе ничего дурного, – рявкнул морф, резво отскакивая в сторону.
– Не смог потому что.
– Да.
– Бабка Алена, значит, сказала, – зловеще пробормотала девушка. – Ну-ну.
– Да нет, – заюлил морф, спуская простыню на бедра и якобы случайно демонстрируя Агате поросшие бурой шерстью грудные мышцы и кубики живота. Сложен он был очень неплохо, Агата это сразу заметила. – Не обязательно тебя. Любую невинную девицу.
– Невинную? – тигрица хмыкнула, пробуя пальцем мед и совершенно не замечая, как жадно пялится на нее волк. – Вот облом, малыш. Невинностью тут даже не пахнет.
– Мужиком от тебя тоже не пахнет, девонька – обиженно пробурчал парень. – Слушай, там за домом есть колодец. Давай я воды принесу? Чайник поставим, а? Жрать охота.
– Неси. И печь топи. У меня есть хлеб.
Мужиком от нее, значит, не пахнет? Вот сейчас обидно. В первую очередь потому, что с личной жизнью у Агаты были проблемы, и серьезные. Просто проблемищи.
Хотя… может, парень и прав. Мужиком там и не пахло. Сколько раз говорила уже себе молодая тигрица: им нужно было оставаться только друзьями. Но оборотни очень темпераментны. И этот великий ведун, а на деле – огромный засранец, позволил ей перейти эту грань. Как всего лишь позволил Агате любить себя. Девственница, соблазнившая мужика, старше ее на четырнадцать лет? Это все про нее, про Агату. Что поделаешь – похотливая кошка, как Пашка ее называл. А она не жалела. Он был отличным учителем, другом, предметом ее обожания. Только вот… сам ее не любил – совершенно. Она для него была чем-то вроде домашнего питомца, и не больше. Всегда это знала, но тошно от этого стало недавно. И вспоминать не хотелось, а вспомнилось. Но плакать Агата не будет, а уж о том мужике, что не пахнет – тем более. Все закончилось. Ее поступление в Академию не было просто бегством, это была жирная точка, конец. Кстати…