В начале XVI века, с расцветом эпохи Возрождения, появляется новый тип личности – универсального гения, талантливого во многих областях. В обществе культивировался образ волевого, интеллектуального человека – творца своей судьбы. В трактате итальянского гуманиста Пико делла Мирандола «О достоинстве человека» Бог говорит Адаму: «Я создал тебя существом не небесным, но и не только земным, не смертным, но и не бессмертным, чтобы ты, чуждый стеснений, сам себе сделался творцом и сам выковал окончательно свой образ. Тебе дана возможность пасть до степени животного, но также и возможность подняться до степени существа богоподобного – исключительно благодаря твоей внутренней воле…»
Леонардо да Винчи является наглядным примером такой личности. Провидец, экспериментатор, выдающийся человек своего времени. Он был не только художником, придумавшим новый способ письма[2], но и ученым, архитектором, военным инженером. Леонардо придумал прототип танка, парашюта, водолазного костюма. Широкой публике хорошо известна лишь одна его работа – «Джоконда», которая, как мне кажется, не была бы столь популярна, если бы не ее громкое похищение из Лувра в начале XX века.
Его современник – немецкий художник Альбрехт Дюрер – также интересовался наукой, писал картины, объединяя в живописи немецкую любовь к деталям с венецианским колоритом, вырезал гравюры на дереве и меди. По уровню детализации его знаменитый рисунок «Заяц», хранящийся ныне в венском музее Альбертина, не знает равных. Он первым придумал свой логотип, начал писать автопортреты, судился с одним из учеников Рафаэля Санти из-за подделки своих картин. И Леонардо, и Дюрер изучали анатомию, пытаясь познать устройство Вселенной через тело человека.
В студенческие годы моим любимым направлением в искусстве было римское барокко с его страстями, драматургией и спецэффектами. Сейчас я с уверенностью могу сказать, что если бы не год, проведенный в Италии, моя карьера сложилась бы иначе. Помните знаменитые слова Хемингуэя: «Если тебе повезло, и ты в молодости жил в Париже, то, где бы ты ни был потом, он до конца дней твоих останется с тобой, потому что Париж – это праздник, который всегда с тобой». В моем случае этим праздником был Рим, с его лиловыми сумерками, раскаленными мостовыми, прохладой церквей. Я бродила по вечному городу в поисках скульптур Джан Лоренцо Бернини и картин Караваджо, пережила мистическое озарение в Пантеоне, а в районе Трастевере, прислонившись к одному из зданий, и вовсе ощутила дежавю.