Это было в пятом классе. Полю перевели с наш класс в начале года. Она тогда была невыразительная такая, как коричневый лист в наборе цветного картона. Класс принял её холодно, точнее, девчонки, они тогда как раз отрастили зубы и воевали за право экзотично выпендриваться. Начали повально стричься, даже краситься, носили украшения, а вместо формы – джинсы. Лиля верховодила всей этой пестрой компанией. Не до новенькой им было. Поля подружилась с такой же блеклой одноклассницей и не отсвечивала.
Произошло это в конце осени на уроке математики. Поля сидела за последней партой, никто не видел, как это случилось, но услышали все. В общем, она описалась. Учительница не сразу заметила, что та подняла руку и просит к ней подойти. Когда Вероника Евгеньевна обратила внимание на Полю, весь класс уже шушукался. Она подошла к ней, выслушала сбивчивый шепот и заставила встать. Наверное, хотела как лучше, когда решила вывести её в коридор, но теперь все увидели пятно. Когда они шли между партами, в классе то тут то там раздавались сдавленные смешки. Они становились всё громче, сплетались с оскорбительными фразами. Поля плакала, а Вероника Евгеньевна несла её портфель и что-то успокаивающе шептала. Стоило двери за ними закрыться, как по классу прокатился уже ничем не сдерживаемый хохот. Костя смеялся громче всех и, если вдруг кто-то не заметил, громко орал, что Поля описалась.
Тогда меня впервые прорвало. Теперь-то я знаю, что иногда у меня слетает крыша, и я веду себя как самый настоящий холерик. Ладно, буду честным, как псих. Я разозлился на одноклассников, кричал, что они свирепые собаки и тупорылые уроды, грозился убить любого, кто завтра напомнит о том, что произошло. И подействовало! Правда, сомневаюсь, что дело в моих угрозах. Со стороны я смотрелся смешно и на голос совести тянул слабо. Большинство самостоятельно додумались до понимания, что они повели себя по-свински, всё же по-настоящему жестоких и равнодушных в классе не было. Тот же Костя стушевался и присмирел.
После уроков остальным не осознавшим своей вины, мозги промыла Малика Андреевна. А позже я слышал, как она разговаривала с Вероникой Евгеньевной. Отругала она и её. Голос не повысила, но даже мне стало жутко. Умеет же классуха забраться под кожу и достучаться до совести, при том что сама-то едва со школьной скамьи и мелковата ростом. С ней даже директор считается и на всякий случай держит ухо востро. А ведь она права, в тот момент мне и в голову не пришло, но подумать головой полагалось учительнице, а тащить Полю через весь класс было не лучшей идеей.