***
Вот в чём, порой, заключена коммерческая жилка:
Даже не со зла и вредности людской,
Но также в суете, забывчивости чей-то,
Скромности кого-то и памяти плохой.
А скромность та взялась религией известной,
Где нужно чтить другого, нежели себя.
Где, в церкви душной, пустоте ты говоришь
Никому неслышные слова.
***
Почему все так смешно про г…о?
Почему, где слово «жопа», там смешно?
Где есть маты, то тоже мешно,
Дети рады слову «г…о».
***
Помню, мы на этом месте
Сидели с чуваком,
Который спрыгнул с дома.
Помню, мы портвейн тогда с ним пили.
От любви душа его мутилась и плыла,
И не слыхал он от меня успокоенья слова.
Плохо ему было, сутулая тоска
Грусть распространяла при беседе снова.
Вот было человека и не стало,
А чем он занимался? —
Рисовал, в компьютерах, для офисов
Программах разбирался.
Но все это неважно, раз его не стало.
Вот так спросить,
Кто занят чем сейчас?
Здесь притча о трёх каменщиках рвется.
Я – чай пью, думаю о нас,
О храме мысль тоже иногда метнётся…
***
Представьте, что в пустыне
Стоит вода в графине,
На резном столе,
Лаком покрытом, дереве.
А вокруг – пески,
Колышется воздух горячий,
Золотое растворяется в белом
Жалит светом вдали желтый мячик.
А сверху, синевой,
Горячее пространство
Накрывает всё собой.
***
Вы знаете, я хочу быть пьяным все время,
Чтобы скинуть дел всяких бремя,
И пить и спать, и спать и пить,
И ради этого лишь жить.
***
Человеческая память со временем меняется,
Исторические факты, как-то искажаются,
Выдумываются новые оправдания
За совершённые в эмоциях деяния.
***
Такой кареточный стакан моего вела,
Ты еще не видал, внучок,
С горы катаясь закрути болты покрепче
Японский велик – грязь, трава, песок!