Возле цветника суетился Деметрио – местный садовник и владелец квартиры Ребекки. Он сооружал для своего садика калитку из проволоки. Звук закрывающейся двери заставил его обернуться.
– Девочка моя, здравствуй! А я тут доделываю кое-что…
– Деметрио. Доброе утро!
Ребекке нравилось общаться с садовником, что-то неуловимо доброе и спокойное прослеживалось во взгляде его синих глаз.
– Куда направляешься?
– По делам. Заеду к родителям, потом в издательство.
Из глубины сада вышла супруга Деметрио, Камилла. Ребекка поражалась, как в таком преклонном возрасте, а Камилле, как она прикидывала, было глубоко за семьдесят, ей удавалось не ходить, а порхать.
– Приветствую, дорогая! – улыбнулась Камилла. – Ты, как всегда, шикарно выглядишь. Где ты нашла костюмчик под цвет волос? …Посмотри, какая у меня тут красота! – она изящным движением развернула ладонь, на которой лежал белый цветок, пять лепестков его непринужденно изгибались.
– Яблоня отцвела, разве нет? – Ребекка изобразила заинтересованность, зная, что старикам это нравится.
– Чуть-чуть осталось. И, – Камилла вытащила из кармана заколку, воткнула в нее росток и аккуратно прикрепила его к волосам Ребекки, – еще украсит нашу девочку. Вот так! – она запрокинула голову, рассматривая получившийся ансамбль. – Замечательно. На пару часов хватит.
– Спасибо… – пробормотала Ребекка, трогая украшение. – Деметрио, вы поможете мне перетащить пару коробок из машины домой? Я одна не справлюсь.
– Он поможет! – опередила мужа Камилла. – Немного размяться не помешает. …Милый, тебе не сто лет. Иди, помоги девочке.
Родительский дом и по совместительству отель встретил Ребекку ароматом поджаренного бекона. Она оставила «жук» на парковке для персонала и направилась на кухню; повара приветливо улыбались ей, и к моменту, когда она шагнула в вестибюль, в руках ее лежала теплая булочка с сырной начинкой.
Территория отеля, предназначенная для постояльцев, пустовала. Из-за стойки администратора высунулись и нырнули обратно заспанные глаза.
– Доброе утро, Ма-а-рк, – пропела Ребекка, лавируя меж кресел. В который раз ее внимание привлекла фотография в толстой деревянной раме на стене приемной – на ней были запечатлены ее еще молодые родители и она сама, в семилетнем возрасте. «Давно пора убрать эту убогую фотку. Три чучела: папа с кустовой щетиной, у мамы брекеты, а я без половины зубов!»