Ну да, это было безумное вдохновение – сели на золотого дракона судьбы и полетели сквозь сырые ночные тучи… В гостинице пахло морем и шум волн грохотал в комнате из открытого настежь окна. В сиянии луны волны шли к берегу облаками и солоноватая пыль, кажется садилась на кожу. Нет, в воздухе не стояло электричества, а вздымался сам морской дьявол. Гретта быстро разделась и нежная представительная фигура тронула фундаментальной простотой правильных линий.
– Ты – икона, Гретта, но я не молюсь, а каюсь, – вымолвил я в бешеном волнении, впившись в ее алые губы и, схватив ее белые волосы.
– Он, она и сатана… Слышал такую сказку?, – у нее даже глаза засмеялись.
– Даже не думаю, а уже и не до того. Сияние не хочу пропустить, – говорить уже не хотелось.
Я схватил руками простыни, как будто боясь упустить всю мощь Вселенной, которая сейчас крутилась на мне, сверкая мириадами звезд. Блаженство не кончалось и стало самой ночью – в ней я и заснул, утопая в грудях ребенком и наглым выскочкой. Утро принесло смех, потому что постель потеряла пристойный вид, напрочь сбившись в урагане Любви.
ЛАТИНСКАЯ ПОСЛОВИЦА
Мы, конечно, не были котятками, но и демонами тоже. И свою жизнь рассказывали друг другу, между прочим – нам не особо надо было, ведь все уже и так сложилось и все было абсолютно понятно. Гретта была женщиной немалых высот, немало для этого пожертвовавшей. Она организовала предприятие по блокировке кредитных требований, прикладывая неординарные и даже творческие методы. Грубо говоря, когда кто-то не мог или не хотел возвращать финансы, но получал требования, связанные с угрозой жизни и здоровью, вот тогда появлялась она. В итоге, один из яростных кредиторов захлебывался в собственногом говне, другой – летел за машиной, привязанный на веревке, спотыкаясь, волочась, стираю лицо в месиво и давясь дорожной пылью. А с кем-то Гретта просто ужинала и этого объяснения хватало.
Я, уволившись из армии, хотел чистоплотной жизни, не замешанной на крови, но это было крайне сложно. Поэтому непрестанно приходилось возвращаться к старым связям и вновь и вновь устраивать свой денежный вопрос грязными методами. Как будто я ушел с войны, а она меня не покинула. Как будто я не мог жить без этого как без воздуха. Так и носился ураганом по стране, силой решая разные вопросы. И эти, картинки, боже, одного говнюка посадил в детскую коляску и запустил по скоростному горному шоссе (жена, которую он часто избивал в пьяном беспамятстве, основательно попросила), другой – летел кувырком с лестницы своей виллы, вымаливая прощения у кинутых на деньги друзей…