Миша звонил мне весь день, а я не брала телефон. Впервые за все время совместной жизни случилась размолвка. Я и вечером не сразу поехала домой. Все звучали в голове слова доктора: «В таких случаях прерывают беременность». Буднично так звучала эта фраза. Но для меня тогда страшнее этих слов не было ничего. Приехала домой, муж в испуге. Я в гневе. «Ты что? Спрашиваю? Ты что думаешь???» – почти кричала я. «Офигел совсем этот доктор. Я пойду к другому врачу. Он что-то не то увидел. Мало ли какая челюсть у ребеночка, которому 16—17 недель. И вообще, на динамику смотреть надо. Кто знает как мы с тобой выглядели в этом возрасте в животе у наших мам? Слава Богу, в те времена еще УЗИ не было!» И этой же ночью стала искать информацию по форумам, где обсуждалась темы беременности и где в Питере проводят ультразвуковое исследование самые лучшие доктора. Нашла клинику и доктора – наше местное светило. Позвонила утром… Мне сказали, что очередь к нему расписана на несколько месяцев вперед. Но я упросила поставить меня в лист ожидания.
Все это время, пока я металась в шоке и ауте и искала врача, из моего живота шел страх. Я ощущала страх моего сыночка на физическом и на более тонком энергетическом уровне. Я сразу поняла, как сильно он боится. Еще сильнее, чем я сама. Признаться, я изучила информацию, что такое «прерывание беременности» на таком сроке. Близилась 19-я неделя… Такое простым было обыденное слово «прерывание»… А по факту – умерщвление ребеночка прямо в матке с последующей провокацией родовой деятельности. И бывает, что вытаскивают его – уже неживого – по частям. Я ужаснулась еще больше. Сразу поняла, что не смогу на это пойти. Это настолько противоестественно, что невозможно, просто немыслимо даже допустить возможность такого исхода.
Мне позвонили из клиники и пригласили на УЗИ к доктору-светилу. Он нашел время посмотреть меня. Я шла на прием с твердым решением оставить все как есть. И с огромной надеждой на благоприятный исход дела. Накануне я лежала в ванной и разговаривала со своим малышом. Я гладила свой живот и просила Гришу успокоиться, шептала ему нежные слова, рассказывала, как сильно я его люблю, жду его рождения и никому не позволю нас с ним обижать. Ночью мне приснился сон, в котором я держу на руках моего белокурого сыночка, а он обнимает меня за шею и шепчет мне на ушко ласковые слова: «мамочка, мамочка, все будет хорошо!».