Каждый раз, когда мы сталкивались в коридоре, неминуемо возникала словесная перебранка. Обычно, Дашка была окружена какими-то вертихвостками, которые бесконечно хихикали, чтобы она там ни сказала.
В один раз наша встреча имела особенно острый характер.
– О, это ты. А я думала смерть к нам пришла, – услышала я, когда Дашка поравнялась со мной в коридоре.
– Смотри, как бы за тобой смерть не пришла, – ответила я каким-то шипящим голосом. Я всегда неосознанно быстро реагировала на разного рода оскорбления. В такие минуты эмоции молниеносно охватывали меня всю без остатка. От злости тело начинало трясти, а голос становился глухим и хриплым.
– О, ты, смотри, это чучело еще и разговаривать умеет, – с язвительной улыбкой на лице заявила Дашка. Окружающие ее вертихвостки, как и полагалось шестеркам, тут же бросились ублажать свою хозяйку язвительным смехом.
– А по морде от чучела получить не хочешь, пустозвонка? – хрипела я, глядя ей в глаза. Когда я во власти злости, меня ничто не может удержать, и я бесстрашно бросаюсь на врага. Даже если враг был не один. Иногда в такие минуты мне становилось, немного жаль, что я такая одна, что не было рядом единомышленников, таких же злых и несчастных. К величайшему моему сожалению все вокруг чему-то радовались и не знали, что такое истинное страдание.
– Сегодня после школы на стадионе покажешь, что ты есть, – сказала Дашка.
– Буду с нетерпением ждать, – прохрипела я.
На уроке я долго не могла успокоиться. Я знала, что согласилась на неравный бой. Но я никогда не отступала. Еще в интернате я поняла, что за себя надо драться. «Пусть я умру, жизнь мне не дорога, но я вылью на нее хотя бы часть той злости, которая копилась годами во мне. Пусть она испытает хоть часть того, что чувствую я», – кипели эмоции внутри меня.
После школы я пришла в назначенное место, но там никого не оказалось. Я немного подождала и направилась домой. В душе я ликовала, полагая, что Дашка струсила, отступила. Когда я заворачивала за угол, то почувствовала удар в спину. Я упала вперед и не видела того труса, который нанес этот позорный удар. Тут же я услышала знакомый смех. Я стала подниматься, но кто-то больно давил сверху на мою спину и пригвоздил меня к земле.
Ко мне склонилась Дашка и язвительно сказала:
– Ну и что ты мне сделаешь, уродина?