Как сейчас помню, как меня… приняли у стелы, и как Яков Иванович отбивался от представителей Сыскного приказа.
Помню, как мы пили с ним чай и его просьбу потерпеть.
Умом я понимал, что директор хочет разыграть карту Пылаева, но на душе было как-то тревожно. Брать на себя убийство Адена я не хотел.
В итоге договорились, что я просто буду молчать.
Яков Иванович говорил про месяц острога и обещал, что будет присматривать за мной даже там, но как-то не верилось.
Нет, наш директор – кремень и слова на ветер не бросает, но что-то мне подсказывало, что всё пойдёт не по плану.
Ну а потом стало резко не до этого.
Учителя принялись нас гонять серьёзно. Боевое сплачивание, полосы препятствий, групповые тренировки, турнирные таблицы дуэлей…
И если остальные гимназисты могли банально поспать и уделить время себе, то я держался исключительно на зельях.
За все две недели мне удалось поспать лишь дважды, и оба раза я оказывался на арене. Рив делала вид, что меня не замечает, и как бы я ни пытался подойти к ней – не мог.
Дубровский же, если мне не показалось, стал выглядеть чуточку получше.
Три и пять. Именно столько раз я сумел его коснуться. Было дико больно, но я постарался разгрузить Рому по максимуму.
В гимназии, конечно, оставался Толстой, но было как-то тревожно. Особенно, учитывая, как жёстко начали гонять гимназистов.
Будто готовились к чему-то… нехорошему.
Хоть было и тяжело, но я не жаловался. И искренне надеялся, что у директора получится потянуть время ещё на пару недель.
Но не сложилось.
Меня выдернули прямо с середины тренировки, которую я про себя называл «Штурм Белого дома».
Одна группа гимназистов должна была захватить контроль над зданием, удивительно напоминавшим главный корпус гимназии, вторая же – выступала в роли защитников.
Мой отряд уже почти додавил сопротивление старшаков, как появившийся из тени физрук буквально вынес меня за пределы полигона.
– Пора, – мрачно бросил он и кивнул на парочку дюжих мужиков в чёрной униформе.
Я молча кивнул и без понуканий отправился к своему конвою.
Молча не потому, что делал вид, будто я крут и плевать хотел на такую досадную мелочь, как тюрьма. А потому, что было страшно.
Кажется, в тот момент я в полной мере ощутил каково это, когда тебя везут в неизвестность.
Мрачные сопровождающие, один из которых шёл по пути Воина, а второй по пути Мага, серебряные наручники, которые разом отрезали доступ к Инвентарю – всё это вызывало серьёзную тревогу.